положение, он быстро отстранился.

– Ну и поездочка! – сказал он, поправляя кепку. – Ты в порядке?

Лили кивнула. Она все еще чувствовала его прикосновение, и щеки снова горели. Вечно ей приходится перед ним краснеть! Сегодня от него пахло лучше, чем в прошлый раз, мылом и немного костром. Ей нравился этот запах.

– В порядке. Но теперь ваш черед за меня держаться, – сказала она серьезно, и он фыркнул от смеха.

– Твой, – поправил он, и она засмеялась вместе с ним.

Остаток пути они молчали. Лили не знала, что сказать, и ему, казалось, тоже ничего не приходило в голову. Молчание больше не было гнетущим, и, искоса поглядывая на него, она видела, как постепенно расслабляется его лицо. Иногда их взгляды пересекались, а когда резкие толчки конки толкали их навстречу друг другу, она ощущала тепло его тела. Вдобавок их руки случайно соприкасались при движении, и теперь в этом не было для нее ничего отталкивающего.

Кожу приятно покалывало.

Женщина, стоявшая рядом с Лили, то и дело поглядывала на них, осуждающе поджав губы. Она явно заметила, что между ними что-то происходило. Но они не делали ничего неприличного, так что она ограничилась тем, что цокнула языком, продолжая сверлить их взглядом, чем развеселила их еще больше. Но когда они приблизились к кладбищу, Лили вдруг почувствовала горькое отрезвление. Внезапно у нее снова появился ком в горле, который она всегда ощущала при мысли о Пауле Гердере. Она боялась предстоящей церемонии. Вдруг все знали, почему он умер? И если да, станут ли они терпеть ее присутствие?

Как только они вошли в маленькую часовню, люди начали перешептываться. Поворачивались головы, вытягивались шеи, и Лили услышала, как кто-то неодобрительно зашипел. Даже в самом простом своем платье она выделялась среди присутствующих. По девушкам вроде нее всегда легко угадывалось их происхождение – его выдавало все: от прически до манеры держаться. Или они просто знали, кто она такая? Что она и была виновницей смерти Пауля? По ее телу пробежала дрожь.

Когда они с Йо подошли к алтарю, чтобы перекреститься, Лили увидела Альму. Женщина с непроницаемым выражением смотрела на нее. На секунду их взгляды встретились, а затем вдова снова стала равнодушно смотреть перед собой, и Лили вздохнула с облегчением. Значит, та не собиралась ее выгонять.

Лили и Йо выбрали места на скамейке в последних рядах. Сев, он откашлялся и снял кепку. Когда они садились, ткань ее платья соприкоснулась с его ногой. Ей до умопомрачения хотелось схватить его за руку, но она не посмела.

На кафедру взошел пастор, и пока он говорил, Лили жадно ловила каждое его слово. Она надеялась, что все именно так, как он им описывал. Что Пауль сейчас на небесах, что ему там хорошо, что он ждет свою семью. Но она не могла не задаться вопросом, почему Бог позволил ему так страдать лишь для того, чтобы вознаградить его после смерти. Бессмыслица, подумала она, однако тут же устыдилась своих кощунственных мыслей.

Пока пастор говорил, Йо думал о своем. Религия ничего не значила для него с тех пор, как умер отец, и он понял, что Бога нет. А если даже есть, то такой Бог ему не нужен. Не за что его славить, всегда думал Йо. Он украдкой посмотрел на Лили. Девушка сидела рядом с ним, слегка склонив голову к плечу, и не сводила глаз с кафедры. Над ухом вился рыжий локон, и в бледном свете часовни еще ярче выделялись веснушки на ее лице. Видимо, почувствовав его взгляд, она посмотрела на него, вопросительно приподняв брови. Он быстро отвел глаза.

Раньше он не замечал, насколько она хороша. Не красавица – уж точно не из тех женщин, которым оборачиваются вслед. Ее очарование таилось в деталях – в слегка раскосых глазах, в маленьком красном ротике.

Сегодня он особенно остро ощущал ее запах. Почувствовал его еще в конке.

Она поразила его сегодня. Он был уверен, что она не придет, и на какое-то время впал в ступор, различив ее рыжие волосы в толпе. В смелости ей не откажешь. Когда он поцеловал ее и она убежала, он понял, насколько глупо себя вел. Он рисковал всем ради пьяного поцелуя в темном переулке. Если бы их кто-нибудь увидел, если бы Лили нажаловалась на него… Даже представлять не хотелось. Он мог потерять все в один миг.

Это никогда не должно повториться!

Он был уверен, что она пришла к такому же выводу. Ведь она была помолвлена. Вообще-то он и представить себе не мог, что она станет бегать на свидание с рабочим. Впрочем, он первым ее поцеловал.

Но, черт возьми, она ведь ответила на поцелуй!

Пока простой деревянный гроб несли по кладбищу, они шли, немного отстав от небольшой процессии. Людей было немного: пара коллег, родители Пауля, старые и сгорбленные, совершенно раздавленные горем, несколько друзей. Простому рабочему некогда было обзаводиться знакомыми. При тринадцатичасовых сменах в порту на такие вещи просто не было времени. Рабочие в основном дружили между собой, но лишь немногие могли позволить себе отпроситься на похороны, потому что день без работы – это всегда день без оплаты.

* * *

Лили не могла не заметить, каким неказистым был угол кладбища, где похоронили Пауля. Во время процессии они прошли мимо сотен ухоженных надгробий, которые превосходили друг друга своим убранством. Однако вскоре резьба по камню уступила место простеньким деревянным крестам, все меньше становилось цветов, а могилы располагались все теснее друг к другу. Бедность не прекращается и со смертью, подумала Лили.

Было тепло, солнечные лучи пробивались сквозь ветви деревьев, рисуя узоры на черных одеждах скорбящих, пение птиц придавало церемонии обманчиво мирный оттенок. Но когда гроб опустили в братскую могилу, Альма издала отчаянный вопль. Во время мессы ее не раз сотрясали судорожные припадки кашля, а теперь она снова и снова скрючивалась пополам. Она плакала, кашляя так сильно, что едва могла дышать. Лили закрыла рот рукой. Слезы текли по ее щекам, больше она не могла их сдерживать.

Когда вдова упала на колени и безудержно зарыдала, а ее дети – Хайн и Мари – безнадежно прижались друг к другу, Лили почувствовала себя хуже, чем когда-либо в жизни. Она одна была виновата во всех страданиях этой семьи. Внезапно теплая рука Йо успокаивающе легла ей на плечо.

Позже, когда Йо встал в очередь, чтобы выразить Альме свои соболезнования, Лили охватили сомнения.

– Может быть, мне не надо… – начала она.

– Глупости, конечно, надо. Подумай сама, на что это будет похоже –