Вообразил, что они желают прикончить его. И что потому они его разлучили с семьёй. Вообразил, что ему немедля надо бежать. Вообразил, что бурлящий, быстро радикализирующийся котёл парижской политики адекватно отреагирует на подобный демарш короля.

Ну и, естественно, попытался притворить свои планы в жизнь. Пытаясь сбежать, он выхватил пистолет у одного из гвардейцев, после чего размозжил ему голову свинцовой пулей.

Его попытались скрутить, разумеется, но, сопротивляясь, Людовик нанёс кинжалом несколько ножевых ранений одному из гвардейцев, от которых последний позднее скончался.

Другого гвардейца он ударил по голове своим каблуком с такой силой, что тот моментально скончался от черепно-мозговой травмы, нанесённой в область виска.

Ну, собственно, гвардеец, которому он нанёс несколько ножевых ран, взял, да и задушил Людовика, после чего скончался и сам от обширного кровотечения.

Остальные гвардейцы же, ровно половина, вынуждены были после этого ликвидировать прислугу Людовика, всё это время наблюдавшую за происходившими событиями, совершенно не понимая, что, собственно, происходит, и что им необходимо делать прямо сейчас.

Ну, а дальше всё было понятно. Умерших при исполнении обязанностей гвардейцев они похоронили в лесу неподалёку. Трупы ликвидированных персон же они просто бросили на обочине дороги, чтобы поскорее скрыться с места совершённого ими преступления.

Завершив свои дела, они прибыли к границе, чтобы доложить королю лично о том, что, собственно, произошло. Ну, а Артём, узнав о произошедшей неудаче, просто-напросто ликвидировал неудавшихся агентов, чтобы пустить концы в воду.

Вот так вот, собственно, и выглядел первый «успешный» заговор Артёма на территории другой страны. Не очень красиво, да? К сожалению, что имеем, то имеем.

К счастью для Артёма, он обладал просто чудовищным контролем над прессой по всей Европе, что позволило ему выставить убийство Людовика, как намеренный заговор радикальных политических группировок, существующих во Франции.

Его успеху способствовало и то, что, собственно, такие группировки не только существовали, но и в их существование верили монархии Европы. Как результат, Артём выскочил из кипящих вод совершенно невредимый.

Ну, а сбежавшую к нему семью он посадил под замок в соседнем с его резиденцией замке. Семью, разумеется, никто не собирался пытать. В отличие от революционеров, Артём обошёлся с правящей семьёй Франции просто прекрасно.

С семьёй обращались так, будто они были правящей семьёй Испании. Быт их в своей роскоши уступал, пожалуй, только королевскому быту. Впрочем, никакого двора у них не было.

Фактически, все члены семьи находились на очень мягком домашнем аресте. Вся их почта строго контролировалась. Все визиты к королевским особам также жёстко контролировались.

Послов, агентов влияния иностранных держав, к ним совершенно не пускали. Даже австрийского посла при дворе в Мадриде к ним не пустили, хотя, казалось бы, право он имел.

Особенно, если учесть то, что Мария-Антуанетта была младшей сестрой императора Священной Римской Империи германской нации, Леопольда II.

Артёма, разумеется, не поняли. Не понял его абсолютно никто. Не поняло его и революционное французское правительство, шокированное произошедшими событиями, разгневанное ими и желавшее больше узнать о них.

Их, разумеется, никто не спрашивал. В данный момент в Европе царила паника, безумие королевских дворов. Любые переговоры с французскими революционерами были отвергнуты, как невозможные принципиально.

Вся дипломатия рухнула. В Европе обсуждалось в данный момент только то, на каких условиях будет происходить интервенция во Францию. В самой же Франции царил полный бардак.

Никто не понимал, что именно произошло и что делать. Текущее умеренное правительство быстрыми темпами теряло контроль над ситуацией, и шокирующе быстро уступало свои политические позиции.

Причём не абы кому, а радикальным политическим группировкам из числа санкюлотов. Уступало, разумеется, на фоне слухов о готовящейся интервенции во Францию с целью восстановить старый порядок.

Артём, тем временем, действовал на опережение. Он моментально объявил, что Луи-Шарль, ака Людовик-Карл, дофин Франции, в связи со смертью отца, вступает в свои наследственные права.

Становясь, следовательно, новым королём Франции, Людовиком XVII. Таким образом, получается, что в руках у Артёма, буквально под домашним арестом, находится король Франции.

Да, ещё не коронованный король Франции, ведь ему лишь предстоит в будущем быть коронованным во Франции, в Реймсском соборе, в рамках традиционной коронационной церемонии, но всё же.

И самое главное — позиции Артёма и Луи-Шарля, Людовика XVII, были самыми сильными среди всех. Луи-Шарль был прямым потомком Людовика XVI по мужской линии, его старшим сыном после смерти Людовика Жозефа.

Он держал титул королевского принца Франции, то есть, наследника престола. Его никто этого титула не лишал. Согласно конституции самой революционной Франции он имеет полное и абсолютное право занять французский престол после смерти отца.

Разумеется, этот юридический казус вряд ли продлится слишком долго — революционное правительство вряд ли оставит за ним столь значимый титул после бегства королевской семьи из Франции.

Тем не менее, факт остаётся фактом — в руках Артёма теперь находился мощнейший козырь — главный претендент на корону Франции. И, имея его, Артём незамедлительно форсировал начало военных действий.

Кроме неё, он имел в своих рукавах жену Людовика XVI, королеву-мать при короне, регента при малолетнем Людовике XVII. И именно с ней он заключил дополнительное соглашение к Парижскому договору 1761 года.

Согласно дополнительному соглашению Людовик XVII официально передал Фердинанду VII за всестороннюю поддержку при восстановлении его на французском престоле, все колонии Франции в Вест-Индии. То есть, все колонии Франции в Америке. Разумеется, очень жирная уступка.

Был, правда, один нюанс — Великобритания это бы вряд ли одобрила. Другое дело, что пока они ничего с этим сделать не могут. Причём по нескольким причинам. Первая — они не могут напасть на Испанию, так как последняя фактически напала на Францию и является союзником великих европейских держав в борьбе с революцией во Франции.

И пока Испания сохраняет эту позицию по отношению к Франции, совершенно очевидно, что другие европейские державы не оценят усилий Великобритании по отторжению Испании от дела по борьбе с революцией.

Особенно, если учесть то, что речь идёт о заморских колониях Франции, и никакого права вмешиваться в дела Франции, разумеется, у Великобритании нет.

Тем не менее, не стоит быть наивными. Очевидно, после завершения конфликта европейских держав с Францией, либо с изменением позиции Испании, Великобритания тут же попытается предпринять ревизию данного соглашения, чтобы оттяпать что-нибудь и себе.

Вторая причина, не столь важная, но всё же влияющая на расстановку сил — слабость Великобритании. С самого момента вторжения союзных сил Франции, Испании и Португалии на Британские острова, Великобритания прошла значительный путь.

Путь, вымощенный болью и