Ялмари Ланкинен, главный архитектор Выборга тех лет. Его постройка сохранилась, но, в отличие о Паймио, она теперь не работает, стоит-ветшает, радуя лишь местных краеведов и ценителей финского функционализма[50]. Вопрос о смысле цитирования стоило бы задать и по поводу второго шедевра Аалто – библиотеки в Выборге, в интерьере которой на этот раз уже сам Аалто отчасти воспроизвел понравившуюся ему постройку другого скандинавского гения, но об этом дальше. Цитирование, если оно ведет к рождению живых произведений, есть свидетельство движения импульса вдохновения в творческой среде, где, как писал о живописи Кандинского и Клее Эрнст Гомбрих, каждому «пинг» соответствует ответное «понг». Вне этого соревновательного контекста и Аалто, возможно, не стал бы собой и не смог брать такие высоты. Не случайно в своем развитии он решительно разворачивается только после переезда в Турку, где его увлекает пример современного мастера функциональной архитектуры Эрика Бриггмана, человека, с которым можно говорить и строить день напролет. Само по себе обилие имен и разнообразие новой финской архитектуры в 1930–1950-е годы, чему была посвящена превосходная выставка Ксении Малич в Эрмитаже, красноречиво говорит о духовном и социальном подъеме страны. Аалто и работал на этот взлет, и подзаряжался от него. И уже к началу 1930-х он, в отличие от коллег, почти всегда соединяет обратную перспективу истории и прямую футуристическую перспективу с пониманием творчества как ноосферы, если воспользоваться тогда еще новым термином Вернадского. Первым примером ноосферы Аалто становится городская библиотека Выборга.

Волновая природа мироустройства, неслиянность и нераздельность света и звука для Аалто означали единство личности и мира, раскрытие человека в философии его имени. Его фамилия, как и множество других финских фамилий, сохранила древнее родство с силами земли и тотемными животными, оберегающими род. Aalto значит «волна». Уникальный деревянный потолок-волна в лекционном зале библиотеки Выборга, обеспечивающий звуковую и световую гармонию, это не только авторская конструкция, но и своего рода метафорический портрет автора, который является нам индивидуалистом, но не социопатом. Как индивидуалист, он думает именно о людях, таких же как он, которые станут читателями его открытой в 1935 году библиотеки, о библиотекарях, которые будут хранителями ее, и свою задачу он видит в том, чтобы сгармонизировать их интересы и потребности. Так, волновой потолок, который Ева Лииса Пелконен правильно и красиво сравнила со свободным дрейфом человеческой мысли, рассчитан на то, что в этой комнате будут не только читаться лекции и звучать монологи, но и происходить дискуссии, разговоры о волнующих народ делах, и тогда никому не нужно будет метаться по аудитории с микрофоном, потому что волновой потолок делает одинаково хорошо слышимым слово, сказанное под ним в любой точке. Потолок Аалто – гарант социального равенства собравшихся, общество которых мыслится дружественным кругом, а не социумом, разделенным на президиум и безмолвствующий народ. Детский отдел библиотеки ведет в сад на игровую площадку, а вход в зал периодики сделан прямо с улицы, так как газеты и журналы, в отличие от книг, служат нам на ходу, открываются накоротко каждому прохожему. Библиотекари сидят на абонементе в верхней точке пространства и с этого пригорка легко осматривают зал и читателей. И всем этим людям архитектор предоставляет, по его словам, самое дорогое: свежий воздух и дневной свет, для чего библиотека освещается в значительной степени естественным образом через огромные линзы – световые фонари, и отопительные разводки в ней расположены в верхних частях стен и на потолке, чтобы человек ощущал, как под солнцем, тепло сверху и книги не страдали бы от сухости[51].

Эта – первая из библиотек Аалто, конечно же, несла в себе дух университетского читального зала Энгеля, его романтического устремления к социальному совершенству, воплощенного в красоте архитектурных форм. Через тридцать лет студия Аалто спроектирует еще один волновой потолок для читателей библиотеки в небольшом городке Алаярви, где сам он мальчиком когда-то проводил летние каникулы. Здесь он, еще совсем молодым человеком, в 1919 году построил клуб отряда самообороны – местной ассоциации молодежи, в 1928-м – больницу, а потом, в 1967–1970 годах, сформировал городской центр с хай-тековским горсоветом, библиотекой, общинным домом. Для жителей Алаярви авторы проекта библиотеки, построенной в 1991-м, Хейкки Таркка и Элисса Аалто вмонтировали в волновое «небо» множество небольших источников света, сделав потолок космическим покровом, под которым каждый мог почувствовать свой крохотный город звездой среди звезд.

У архитектора, любил говорить Аалто, простая задача – построить рай на земле. И он начал строить свой авторский рай именно в Выборге, третьем по значению городе Финляндии 1920–1930-х, важнейшем культурном центре, измотанном в гражданскую и ждущем того, кто принесет сюда мир и свободное развитие каждому. Понять, каким был Выборг в 1910–1920-е годы, мне впервые удалось благодаря превосходной выставке «Босиком», посвященной истории Карельского перешейка и сделанной Художественным музеем в Лаппеенранте. Смотришь на картину хельсинкского художника Лаури Парикка «Стоянка омнибусов в Выборге», написанную в 1914 году, и думаешь, что это не осенний Выборг, а зимний Париж, изображенный корифеем Парижской школы. В самом Выборге действовала художественная школа «Друзей искусств», где учился гениальный живописец финского модернизма Вяйнё Куннас. В гражданскую двадцатидвухлетний Куннас воевал за красных и попал в лагерь для пленных в Выборге. Тогда депутация горожан отправилась к начальнику лагеря и вызволила художника. Осенью 1918 года лагерь, где сидел Вяйнё Куннас, был закрыт, всех заключенных перевезли в Таммисаари, где многие из них умерли от голода и болезней. А Вяйнё Куннас писал картины еще одиннадцать лет, пока в 1929-м не скончался от туберкулеза. Но, может быть, не менее интересно, чем увидать великолепную живопись никому не известной за пределами родины финской выборгской школы, было посмотреть на фотографии обычных горожан, и в том числе – на рабочих из порта Уурас (теперь – Высоцк). Портовые такелажники, грузчики леса стоят на этих снимках 1920-х годов со своими кожаными наплечниками, чтобы бревна не терли плечи, словно старшие братья Юла Бриннера, герои Голливуда. Под стать всем этим людям Выборга Аалто построил великолепную библиотеку, чтобы они не только читали, но и совершенствовали свою жизнь.

Центральный объем выборгской библиотеки – абонемент и спуск в каталожный зал – «цитата» из городской библиотеки Стокгольма, спроектированной и построенной Гуннаром Асплундом. Понятно, что после Паймио в творчестве Аалто уже не приходится говорить о подражаниях и заимствованиях. «Цитируя» Асплунда, Аалто тем самым утверждает его значение как региональной и мировой архитектурной величины. Аалто видел в шведском мастере старшего брата по разуму, который, так же как и сам он, исходит из связи человека с природой. В кинотеатре «Скандиа» Асплунд сказал ему: