Шрифт:
Закладка:
Надо признать, что самая чудовищность ленинского преступления сделала его настолько невероятным для сознания среднего человека, что до сих пор многие люди не могут принять его за истину. А между тем это факт, подтвержденный откровенными признаниями Гинденбурга, Людендорфа и генерала Гофмана, начальника немецких операций на Русском фронте, и разоблачением Эдуарда Бернштейна, известного лидера германской социал-демократической партии. Я не буду приводить здесь все данные из сочинений трех вышеупомянутых немецких генералов. Достаточно привести следующие несколько слов из воспоминаний Людендорфа:
«Посылая Ленина в Россию, наше правительство взяло на себя очень большую ответственность. Эта поездка была оправдана с военной точки зрения: нужно было, чтобы Россия рухнула».
Что касается меня, то мне не нужно было ждать немецких признаний, сделанных позднее, после войны. Летом 1917 года Временное правительство ясно установило предательство России Лениным и его помощниками. Ситуация была следующей:
Подобно всем воюющим странам, за исключением России, весьма отсталой в своих методах содействия разложению морального духа врага, Германия еще до революции вербовала шпионов среди своих русских пленных, переправляя их к русским границам, где они предстали в роли «героев» войны, «бежавших» из плена. Число таких шпионов сильно возросло в первые недели революции, так как в этот период финская граница оставалась практически неохраняемой, а вся русская военная разведывательная машина была уничтожена. Один из этих шпионов-добровольцев пришел прямо ко мне. Он объяснил, что принял предложение о шпионаже с идеей обнаружить пути и средства, которыми прибывшие в Россию изменники связываются со своими немецкими начальниками. Он изложил мне всю технику этого общения. Однако разоблачения этого человека не представляли особой ценности и не давали возможности для изучения и разоблачения немецкого шпионского аппарата, действовавшего в России.
Но информация, полученная от другого осведомителя, дала факты очень большой ценности и убедительно установила отношения большевиков с немецким Генштабом, а также пути и средства поддержания связи.
В апреле к генералу Алексееву в Ставку приехал украинский офицер по имени Ермоленко, который «бежал» из лагеря для военнопленных в Германии, фиктивно приняв на себя роль немецкого агента. Задача, поставленная перед ним по возвращении в Россию, заключалась в пропаганде в тылу в пользу украинского сепаратизма. Ему были предоставлены полные сведения о путях и средствах связи с немецкими хозяевами, банках, через которые переправлялись необходимые средства, а также имена некоторых других важных агентов, среди которых был ряд украинских сепаратистов и Ленин[10].
Во время моего визита в Ставку в мае, вскоре после моего назначения военным министром, генерал Алексеев и начальник его штаба генерал Деникин представили мне отчет и специальный меморандум, в котором содержались точные линии связи, соединяющие российскую предатели со своими высокопоставленными немецкими друзьями.
В связи с этим перед Временным правительством встала трудная задача выявления связей, указанных Ермоленко, слежки за агентами, связывающими Ленина с Людендорфом, и захвата их на месте со всеми возможными компрометирующими материалами. Малейшая огласка, конечно, заставила бы немцев сменить средства связи, а в условиях господствовавшей тогда в России абсолютной свободы печати, практически исключающей применение военной цензуры, разоблачение Ермоленко стало бы общественным достоянием если бы малейшая информация по этому поводу проникла даже в самые сдержанные и ответственные политические круги. Даже внутри Временного правительства приходилось доводить весьма серьезные сведения до ограниченного круга министров и чиновников.
Мы с генералом Алексеевым решили поручить проверку сведений Ермоленко о деятельности украинских сепаратистов специальному органу под непосредственным руководством Ставки, а Временное правительство взяло на себя задачу расследования связи Ленина с немцами. Об этом знали только два министра, кроме меня и князя Львова, — министр иностранных дел Терещенко и министр путей сообщения Некрасов. В этом кругу выполнение задачи возлагалось на Терещенко, а остальные старались по возможности не вмешиваться в детали работы. Задача была чрезвычайно сложной, кропотливой и долгой, но результаты оказались для Ленина самыми смертоносными. Были четко установлены пути связи Ленина с Германией, а также личности лиц (Фюрстенберг-Ганецкий в Швеции и Козловский и г-жа Суменсон в Петрограде), через которых производились денежные переводы, и названия рассматриваемых банков (Diskonto Gesellschaft в Берлине, Nya Bank в Стокгольме и Сибирский банк в Петрограде).
После своего ареста во время большевистского мятежа в июле Козловский не стал отрицать получение крупных сумм из-за границы, когда ему были предъявлены компрометирующие документы. В своей защите этот человек, имевший в свое время приличную репутацию члена Польской социалистической партии, нагло заявил, что вместе с Ганецким и мадам Суменсон, он вел во время войны контрабанду, ввозя в Россию предметы женской одежды.
5 или 6 июля, как раз во время большевистского мятежа, Ганецкий должен был прибыть в Петроград через Финляндию. Большевистско-германский агент из Стокгольма, имевший при себе документы, служившие решающим доказательством связи Ленина с немецким штабом, должен был быть арестован русскими властями на русско-шведской границе. Документы были нам полностью известны. Как случилось, что Ганецкий не был арестован и почему двухмесячная работа Временного правительства (в основном Терещенко) по расследованию большевистской деятельности закончилась неудачей, будет сказано позже. Здесь, в полной мере сознавая свою ответственность перед историей, я могу лишь повторить слова окружного прокурора Петрограда:
«Каковы бы ни были мотивы Ленина и его ближайших соратников, они образовали внутри большевистской партии весной 1917 г. организацию, которая для оказания помощи народам, воюющим с Россией, в их воинственных действиях против нее, соглашение с агентами названных наций о содействии дезорганизации русской армии и страны, для чего на финансовые средства, полученные от этих наций, организовала пропаганду среди населения и в армии».
Большевистский мятеж
Из сказанного следует, что борьба с большевиками была для Временного правительства лишь частью военной борьбы против Германии. И если бы Ленин не опирался на всю материально-техническую мощь германской пропагандистской машины и разведки, ему никогда не удалось бы уничтожить Россию.
Говоря это, я не хочу возлагать ответственность за гибель России на Германию. Недавняя европейская война не только ввела во всех воюющих странах применение отравляющих газов и применение всех возможных мер для физического уничтожения врага, но и ввела в невиданных прежде масштабах и в качестве регулярных средств ведения войны обращение к ядовитым газам пропаганды и подкупа для морального разложения тыла врага. Обнародованные уже в Англии и Германии данные об этой службе показывают, во-первых, что повсюду отменялись
