Шрифт:
Закладка:
– Не говори так! – Он вдруг смягчился и попытался обнять ее, но она отстранилась. – Все же было прекрасно! Все и дальше будет прекрасно, тебе просто нужно избавиться от ребенка.
– Ты так спокойно об этом говоришь! – Кровь снова ударила ей в лицо. – Это же живой человек! Это может быть твой сын или дочь!
– Ты воспринимаешь все слишком близко к сердцу, – легко отмахнулся Олег. – Внутри тебя несформировавшийся плод, по сути там еще нет никакого человека, лишь маленькая козявка, у которой пока нет даже души.
– Что ты такое несешь?! – Ирина не могла поверить своим ушам, что заботливый и нежный мужчина, которого она так любила, говорит о ее ребенке, точно о букашке, которую можно с легкостью раздавить. – Я не стану делать аборт!
– Ты так категорична, как будто это настоящее преступление! – Он начал раздражаться. – Не нужно сравнивать аборт с убийством.
– А что же это такое, по-твоему, если не убийство?
– Миллионы женщин по всему миру поступают так, избавляясь от нежелательной беременности.
– Из нас двоих лишь для тебя эта беременность нежелательна! – Ирина сама не заметила, как перешла на крик. – Мне плевать, чем руководствуются миллионы женщин по всему миру, а я хочу детей, и хочу их именно от тебя! Я хочу семью! Настоящую! И ты мне это обещал!
– Мы же обсуждали с тобой этот момент десятки раз. – Олег начал увиливать, как скользкий угорь. – Нам стоит подождать более благоприятного момента, чтобы создать…
– Какого, черт побери, момента я должна ждать? Когда твоя женушка умрет от старости? Ты пудришь мне мозги слишком долго, и если тебе не нравится моя идея оставить ребенка, то – да, очередная безмерная бабская глупость! – я выращу его сама, без твоей помощи. – Ирина сама не поверила, когда произнесла эти слова, отлично понимая, что никак не потянет воспитание ребенка в одиночку.
– Ты ставишь мне ультиматум? – В его тоне прозвучала настоящая угроза, Ирина съежилась. – А ты, случаем, не забыла, на кого ты работаешь и куда можешь отправиться, если вдруг решишь, что способна самостоятельно принимать подобные решения?
– Я найду другую работу, – неуверенно произнесла Ирина.
– Другую работу? – усмехнулся Олег. – Да что ты вообще умеешь, кроме как раздвигать свои ноги? Если мне не изменяет память, у тебя нет даже среднего специального образования. Пополнишь ряды безработных мамочек, которые живут на пособие от государства?
– Значит, вот какого ты обо мне мнения? – вырвалось из ее уст. – Я для тебя всего лишь низкобюджетная проститутка?
– Я совсем не это имел в виду, – пошел он на попятную. – Извини. Я погорячился. Но задумайся – как ты собираешься прожить без моей помощи? Я ведь действительно люблю тебя и не могу бросить на произвол судьбы. Просто сейчас не самый подходящий момент, чтобы все кардинально менять. Мне нужно время.
– Сколько еще времени тебе нужно?! – Она была в отчаянии. – Еще два года? Или пять лет, десять?
Она обессиленно упала в кресло, позволяя ему приблизиться и обнять за плечи. Еще мгновение, и его жаркий поцелуй запечатал ее губы.
Она не помнила, как пошла в платную клинику и избавилась от плода. Ему все-таки удалось уговорить ее сделать аборт в обмен на клятвенное обещание развестись с супругой и жениться на ней.
Какой же дурой она себя почувствовала, когда узнала, что его жена ждет ребенка! Его визиты сразу прекратились, неожиданно он превратился в примерного семьянина и проводил все вечера дома, забыв о своей любовнице, от которой вскоре окончательно избавился, уволив с работы и бросив на произвол судьбы. А она уже так устала бороться за это ничтожество, что однажды попросту сдалась.
Каждую ночь ей снились кошмары. Мертвые младенцы тянули к ней свои маленькие ручонки, будто вопрошая: «За что ты убила всех нас?!» Просыпаясь, она плакала, бездумно собиралась на работу и проводила каждый день как во сне, который никак не хотел заканчиваться…
* * *
Ира вспомнила про свой брелок с фонариком, но батарейка уже не могла поддерживать жизнь крохотной лампочки, та мигнула пару раз и совсем погасла. Девушка так ослабла, что двигалась вперед очень медленно, опираясь руками о холодную каменную стену. Через некоторое время силы совсем покинули ее, и она побитой собакой поползла вперед на четвереньках. Вскоре она почувствовала такой смрад, что ее чуть не вывернуло. Казалось, будто где-то рядом разлагался настоящий покойник. Слава богу, что она ничего не видела, и если бы на ее пути действительно попался разложившийся труп, она наверняка лишилась бы рассудка. А так она утешалась мыслью, что воздух в катакомбах настолько застоялся, что приобрел столь… характерные нотки.
Ползти на четвереньках было невыносимо тяжело, на коленях протерлись дыры, несмотря на то, что джинсовые брюки были куда прочнее обычной одежды. Ее ладони, как и колени, сочились кровью. Однако она уже перестала чувствовать боль в пальцах с тех самых пор, как вернулась с «пляжа», где исступленно пыталась выкопать из-под песка кричащего младенца, которого так и не смогла найти. Зато теперь она сама чувствовала себя человеком, погребенным заживо в сырой земле.
Она в очередной раз попыталась встать на ноги, но сразу ударилась головой о низкий свод пещеры. Теперь, чтобы двигаться вперед, нужно было сильно нагибаться, и с каждым шагом потолок пещеры опускался все ниже и ниже, пока Ирина снова не встала на четвереньки и не поползла, как и прежде, по-собачьи. Так она, потеряв счет времени, продолжала перебирать истерзанными конечностями, пока не ощутила, что потолок уже трет ей спину и нужно принимать лежачее положение, чтобы протиснуться дальше. Волна неописуемого ужаса вновь захлестнула ее: лаз впереди стал таким узким, что она рисковала застрять в нем. Умирать в кромешной тьме, застряв в каменном мешке, – вряд ли кто-нибудь в здравом уме предпочел бы такую кончину. Ире приходилось прилагать неимоверные усилия, чтобы не закричать от отчаяния и не повернуть назад, где, вполне вероятно, ее будет ждать еще более худший исход – ведь, по словам проводника, на «Вятке» лучше всегда двигаться вперед, что бы ни случилось.
И тут вдруг грязный каменный пол под ее руками неожиданно стал податливым, словно резина. Он прогнулся под весом женщины, будто она оказалась внутри гигантского резинового шланга, а не каменного хода в подземелье.
