знаю уж, искал ли кто-то меня в этот день, но отчего-то мне было буквально необходимо сделать запасы нужной настойки и оставить их именно в своем домике, а не тащить к Дэвиду под крышу. Хотя одну небольшую бутыль я с собой прихватила, вдруг пригодится. А вот на что я собиралась потратить столько сил, чтобы мне понадобилось такое количество настойки, я даже представить не могла.

А потом пришла тишина.

Мне не хотелось шевелиться, не хотелось думать и уж тем более что-либо делать. Максимум, на что я была способна, это приготовить себе покушать, да пару раз смахнуть влажной тряпкой пыль с пола. В остальное же время я много спала или читала. Не сразу, но я поняла, что это значит. Что-то должно было случиться. Мир готовился к изменениям и моя сила чувствовала это, не давая растрачивать себя, делая из хозяйки вялую и ленивую куклу.

Нужно было сходить в город. Послушать сплетни и просто выяснить обстановку, но я не могла. Уже на пороге мне становилось плохо и ноги дрожали от слабости. Такое со мной, если честно, происходило впервые и напуганная я полезла искать информацию в семейную книгу. Там-то и вычитала про тревожные знаки перемен и крепко задумалась.

Недели через две после отъезда Дэвида в дверь постучали, а когда я смогла доползти и открыть ее, то увидела Мэл, сидящую на крыльце, бледную, с трясущимися руками и крупными каплями пота, стекающими по лицу.

— Кайлин, — прохрипела она, — дай попить, думала, помру, пока доползу до дома Палача. Ну и забралась ты, девочка!

* * *

На кухне я долго отпаивала Мэл чаем с листьями бузины, для бодрости, а также с приличной долей вина. Для надежности.

— Зачем ты пешком шла ко мне сюда? — спросила, когда подруга наконец-то вернула себе нормальный цвет лица и смогла сама сидеть на стуле без угрозы падения.

— Ну ты же не пришла! — Мэл была как всегда логична и прямолинейна. — Ты разве не чувствуешь?

— Хотела бы я посмотреть той ведьме в лицо, которая не чувствует, — обхватив плечи руками, я медленно подошла к окну, — я даже за порог выйти не смогла, не представляю, как ты вообще добралась до меня.

— До тебя бы я добралась легче, — ведьма поморщилась, — вот обязательно тебе надо было найти мужика, до которого мало того что идти далеко, так еще и на улицу с лорденками!

— Ну, извини, — невесело хохотнула, — мне показалось, что в доме Палача я буду в большей безопасности, чем в своей избушке рядом с лесом.

— Ну это ты, конечно, права, — Мэл важно кивнула и намешала новую порцию бодрящего “чая”, — но все равно. Ты же понимаешь, как рискуешь, Лини?

— Я понимаю это как никто другой, но…

Договаривать не стала, мне хватило лишь легкого пожатия плечами, чтобы подруга все поняла.

— Притемный, поверить не могу, Кайлин!

— Ты его не знаешь! — выслушивать, какая я дура, что влюбилась в Дэвида, я не собиралась.

— Да его никто не знает! Точнее, все знают как отличного убийцу, а ты тут влюбленную дуру из себя строить собираешься?!

— Мэл, не смей! — резко развернувшись, полыхнула взглядом на упрямицу. — Во-первых, он не убийца, а палач, а во-вторых, не тебе меня осуждать!

— Кайлин, да я разве тебя осуждаю? Кто из наших сестер не любит пощекотать себе нервы, скажи мне, на минутку? Но влюбиться в него?

— Остановись, — решила закрыть тему, — лучше скажи, что в городе происходит?

— Да ничего особенного. Если не знать, на что обращать внимание.

Мэл искривила губы в усмешке и залпом выпила содержание кружки.

— Но ты знаешь, — не спрашивала, утверждала. — Может, поделишься?

— Люди стали более нервными, погода меняется в день по пять раз, про животных и говорить нечего, эти всегда особой чувствительностью отличались. Ты и сама все понимать должна, грядут огромные перемены.

В комнате повисла тяжелая тишина. Мел взяла эффектную паузу, а я не стала, вопреки ожиданиям подруги, торопить ее с подробностями. Вместо этого невидяще смотрела в окно и думала, думала не переставая о Дэвиде. Надеюсь, он успеет приехать до того, как грянет гром и все полетит Темному под пятку.

— Кайлин, ты невозможная! — Мэл тяжело вздохнула. — Хватит молча мне на голову проклятия слать!

— Даже не начинала, — вернувшись за стол, тяжело опустилась на свое место, — ты и сама все расскажешь, ведь именно для этого ты проделала такой путь к дому Палача. Не так ли?

— Наглая девчонка, — ведьма громко рассмеялась, — не понимаю, как можно быть настолько нелюбопытной, что касается дел своих сестер по силе.

— Мне нечего с ними делить, ты же знаешь.

— Знаю, но в этот раз их безумная идея и ее последствия коснутся каждого, не только заинтересованных.

— Ты что-то знаешь, — кивнула, глядя на старшую ведьму, — почему я даже не удивлена?

— Ты бы тоже знала, если бы жила в своем доме, а не под защитой врага всех ведьм.

— Поделишься?

И она поделилась, так красочно и при этом с философским равнодушием, на которое, кажется, была способна только Мэл.

Если откинуть все красочные описания и далекие от приличий эпитеты, то картина вырисовывалась очень и очень неприятная.

Как выяснилось, назревала проблема давно, настолько давно, что истоков конфликта никто и не вспомнит. Так утверждала Мэл, но когда она начала говорить про конфликт ведьм и королей, я уже точно знала, что не только вспомнят, но еще и доподлинно знают всю хронологию событий. В том, что сейчас мироздание штормило и предупреждало ведьм об опасности, были, как ни странно, виноваты ведьмы. И короли. Не только в Лассасе наши сестры подвергались гонениям, это было повсеместно на Сольгане. А причина крылась в истории отношений ведьм и монарших особ. Уж не знаю, семьи королей все были ли в курсе происходящего или эти знания передавались только от правителя к правителю, но тем не менее казнить или лишать ведьм силы придумал не наш король и не его предшественник. Так же дела обстояли