тут же выпить? По виски я с Мартой договорился, будут разные этикетки. Вот где баблос! Вот, что нас вознесёт до небес! Особенно, когда Меченый сухой закон объявит. Будем с тобой бутлегерами, дядя Юра. Однажды на диком Востоке. Меня, кстати, сегодня твой Альберт турнул из бара. Говорит, на ремонт закрывается. Значит нам нужна альтернатива. Людям же куда-то идти надо? Надо. Вот мы их и переманим к себе. Предложим им формат закрытого элитного клуба. А когда ассортимент социалистических напитков пополним вот этими импортными нектарами, от нас уже никто и не уйдёт. Надо только рецептуру подобрать.

— Ну ты поищи пока в интернете, или как он там у вас называется.

— Да ладно, Юрий Платоныч.

Я встаю и подхожу к книжному шкафу. Достаю томик Салтыкова-Щедрина, просматриваю содержание и ищу «Современную идиллию». Потом листаю в поисках нужного фрагмента.

— Чего ты там ищешь? — сердится Большак.

— Сейчас-сейчас… Вот, нашёл. Все рецепты давно написаны. Будем брать примеры из классиков.

«В основание каждого сорта вина берётся подлинная бочка из-под подлинного вина. В эту подлинную бочку наливаются, в определённой пропорции, астраханский чихирь и вода. … Когда разбавленный чихирь провоняет от бочки надлежащим запахом, тогда приступают к сдабриванию его. На бочку вливается ведро спирта, и затем, смотря по свойству выделываемого вина: на мадеру — столько-то патоки, на малагу — дёгтя, на рейнвейн — сахарного свинца и т. д. Эту смесь мешают до тех пор, пока она не сделается однородною, и потом закупоривают. Когда вино отстоится, приходит хозяин или главный приказчик и сортирует. Плюнет один раз — выйдет просто мадера (цена 40 к.); плюнет два раза — выйдет цвеймадера (цена от 40 коп. до рубля)…».

— Ну, и так далее, — смеюсь я. — Смысл понятен, да?

— Удивляюсь я тебе, Егор, — качает головой Платоныч. — Что за легкомыслие! Надо ведь перегонку будет налаживать. А на это персонал нужен. А персонал же понимает что к чему. Это не колбаса, которую они делают спокойно и не знают, где левак, а где всё по закону. Тут же, ясно дело, палёнка.

— Контрафакт, — соглашаюсь я. — Да, с персоналом всегда нелегко. Но нам много не нужно. Подберём надёжных людей. Родственников проверенных соратников. Это не так трудно. Нужны помещения.

— Помещения нужны. Транспортные схемы нужно отладить, сбыт. Думаешь в одном казино ты всё сможешь реализовывать?

— В двух, — поправляю я. – ещё Новосиб. А за ним и Екат. И Казань.

— Екат — это Свердловск что ли?

— Он, дядя Юра, он.

— Не знаю, Егор. Мне кажется мы должны принимать решения солидарно, а не так. Придумал что-то и сделал, никого не спрашивая. А я потом выкручивайся. Хрень какая-то. Мне это не нравится.

— Согласен, дядя Юра, но ситуация была такой, что посоветоваться невозможно было. Не пошёл бы я на главпочтамт рассуждать по незащищённой линии о подпольном алко-производстве, правда же?

— Правда, — машет рукой Платоныч.

— А решение нужно было немедленно принимать. Цена больно хорошая. Двадцатка всего.

Он машет рукой, мол, теперь-то уж что, дело ведь сделано.

— Есть у меня место для казино, — сообщает он.

— Серьёзно?! Ну это же круто! Что за место?

— На стадионе. В трибуне, прямо напротив Альберта.

— Вот его жаба задушит, — смеюсь я.

— Задушит-задушит. Директор мой кореш, вот я у него и попросил помощи. Там несколько залов. Но нужно будет придумать прикрытие. Иначе любая комиссия сразу накроет. Что-то профильное. Секцию там какую-то, не знаю. Надо думать.

— ЛФК, лечебную физкультуру! — восклицаю я. — Точно! Оздоровительная гимнастика, массаж ну и ещё чего-нибудь придумаем. У меня уже есть две медсестры. Одна из них Таня, помнишь, нас с тобой выхаживала? И вполне будет понятно, почему там неспортивный народ тусуется. Это же не спорт высоких достижений, а реабилитация.

— Ну, так идея не плохая, только обычно ЛФК в больницах бывает, а тут стадион всё-таки. Но за основу взять можно. Завтра можно будет глянуть. Ты как?

— Я за, — показываю я оттопыренный большой палец.

— Ну, и отлично. Позвони мне часов в двенадцать и я скажу время, когда пойдём.

— Оке.

Потом разговор переходит на его назначение. Он рассказывает все подробности, а затем мы обсуждаем перспективы, возможности и ближайшие планы. А после всего этого я иду домой. Решаю пройтись пешком, чтобы не толкаться в общественном транспорте и заодно подумать о делах.

Но о делах не думается. Сначала мысли перескакивают на встречу Куренкова и Цвета и на слова Платоныча о подлости блатных, в чём я и сам за свою жизнь неоднократно убеждался. А потом незаметно перекидываются на Рыбкину, и всю оставшуюся дорогу я почему-то думаю о ней и о внезапно появившемся на горизонте Фрице.

Честно говоря, всё это как-то странно. Слишком быстро она перекинулась с меня на этого Женька. Неужели она из тех девочек, которые так остро желают любви, что, в принципе, не особо разбирают, кому её дарить? Я таких встречал в своей жизни. В ранней молодости, конечно… Не знаю, она мне такой не казалась… Ну, значит ошибся. От ошибок никто не застрахован.

Никто… Но от понимания этого не становится легче, и заноза, засевшая в сердце ещё в школе, ноет и не даёт покоя. Хотя, я всеми силами пытаюсь убедить себя, что так для всех будет лучше.

Придя домой, я раздеваюсь и включаю чайник.

— Сейчас попью чайку, — сообщаю я Раджу и тогда пойдём, внепланово погуляем.

Но до чайника я добраться не успеваю, потому что раздаётся телефонный звонок. В трубке звучит уже знакомый голос доверенного человека Цвета, который перезванивает, чтобы подтвердить встречу.

— Выходи к подъезду, — приказывает он мне. — Через пять минут тачка подъедет.

Ну что же, заодно узнаю, как прошла встреча. Я снова надеваю куртку и выхожу на улицу. Та же самая «шестёрка», на которой я уже ездил, стоит у подъезда, и с теми же самыми шестёрками. И мы снова едем на другой берег, но не к Цвету. Выехав из города, мы едем вдоль реки и минут через пятнадцать сворачиваем в сторону деревни Журавли.

— Цвет сказал, — оборачивается ко мне водитель, — чтобы ты пасть вообще не разевал, сидел молча. Вкурил?

Я киваю.

Проехав мимо дачных домиков, водитель направляет машину к самому краю деревни. Мы подъезжаем к