Сион замер.

— Та самая ведьма? — спросил он наконец. — А твой отец… Так ты — сын короля Лота?

Я кивнул.

Сион надолго замолчал.

— Что же, — медленно заговорил он, — в наши дни не только сны бывают странными. Явь иногда еще страннее. Как-то не так я себе представлял детей короля Лота. Говорят, они тоже колдуны…во всяком случае, младшие.

Бедный Медро! Неужто ты уже успел приобрести такую репутацию?

— Да я как-то тоже иначе представлял себе пророков, — пробормотал я.

— Да какой из меня пророк? Не говори ерунды!

— Видишь ли, сон твой кроме как пророческим ничем больше быть не может, — возразил я. — Многое из того, о чем ты рассказал, еще ждет нас впереди.

— Да это всего лишь сон, — проворчал Сион. Видно было, что он далек от мысли о том, каков смысл того, что послано ему Светом.

Я грустно улыбнулся. Он посмотрел на меня, и на его лице тоже появилась смущенная улыбка.

— Я простой фермер, — сказал он. — Вряд ли мне еще доведется испытать подобное. Эти великие битвы не для меня. Мне хватает забот в собственном хозяйстве. Конечно, первым делом мне нужно, чтобы в моем доме был мир и порядок. Однако даже мне не годится отмахиваться от мыслей, что будет с моей страной, как сохранить в Британии цивилизацию и свет, особенно перед нашествием варваров. — Он нахмурился, и вдруг добавил совсем тихо: — Ты меня не забывай, Гавейн, извини, лорд Гвальхмаи, надо, наверное, говорить. Ничего такого особенного я не сделал, чтобы меня помнить. Разве что сон рассказал. А все-таки лет через десять или двадцать мне было бы приятно, узнай ты меня и поговори со мной.

— Я не забуду ни тебя, ни твой сон, — пообещал я. — Только и мне сомнительно, что в этих великих событиях, о которых ты поведал, у меня есть хоть какая роль.

Сион посмотрел на меня с удивлением.

— Есть, есть, не сомневайся! Когда-нибудь буду рассказывать внукам, как встретил тебя на дороге в Камланн и подвез, а они не поверят ни единому слову. — Он встал, стряхивая пыль с колен. — Они наверняка скажут: «Вот, дедушка совсем заврался. Говорит, что знавал всех британских королей, а сам-то — дурак дураком!»

Я покачал головой. Мои дела все больше творились по темным закоулкам империи, едва ли слава о них когда-нибудь будет явлена миру. Да и о какой такой славе речь?

— Знаешь, ты лучше подожди, пока Артур примет мой меч, а потом уже будешь думать, что внукам рассказывать, — посоветовал я ему. — Скорее всего, будет не так. Ты скажешь: «Однажды на дороге встретился мне Гвальхмаи, сын Лота», а они откроют рты и спросят: «А это еще кто такой?»

— Не. Не скажут, — Сион упрямо затряс головой. — Так ты собираешься ехать прямо в Камланн?

Мы как раз выходили из часовни, когда во дворе аббатства раздались крики и стук подков. Мы переглянулись и поспешили выбраться на открытое место. У ворот собралась большая толпа: воины, просто какие-то странники, и, конечно, монахи. Все орали друг на друга. Воинов было около дюжины: рослые британцы на больших боевых конях, в доспехах.

Один из монахов разорялся больше всех. Я сообразил, что это аббат, во всяком случае, одет он был богато, а на груди носил большой золотой наперсный крест.

— Ну что вам еще надо от бедного аббатства? — орал он, надсаживаясь. — И так пришлось позаимствовать у паствы, чтобы покрыть убытки от ваших поборов! Не знаю, как дотянем до жатвы! Голодать будем!

— Думаешь, расскажешь сказку о том, какие вы бедные, и мы уйдем себе восвояси? — усмехнулся один из воинов. Это был очень крупный мужчина. Лошадь, на которой он сидел, казалась маленькой по сравнению с ним. Рыжие волосы разметал ветер, голубые глаза опасно блестели; а уж наряд его был разукрашен так, как мне и видеть не приходилось. — Твое аббатство известно богатством. Его хватило бы даже без той десятины, который ты обложил своих жалких овец. А уж сколько ты получаешь грабежом с каждого путника, который просит у твоих дверей гостеприимства! Если бы сюда пришли саксы, то забрали бы все, вплоть до последнего свечного огарка. Только благодаря нам этого не случится. И где твоя благодарность?

— Саксы — это такой предлог, который придумал ваш тиран! — завопил монах.

Воины засмеялись.

— Так ты предпочитаешь саксов императору? — спросил другой, худощавый, темноволосый воин в простой одежде. — Поверь, ты сразу изменил бы свое мнение, если бы Пендрагон перестал сражаться с ними.

— Христианские короли обязаны защищать свой народ, а не грабить его! — Аббат уже не говорил, а рычал от злости. — Нам нечего вам дать!

— Послушайте его, братья! — обратился рыжий к своему отряду. — Им нечего дать! Но мы ведь можем и сами взять.

— Грабители! — закричал аббат.

— Полегче, Кей, — предупредил темноволосый воин. — Артур ведь говорил, чтобы мы не применяли силу.

— А мы и не будем, — Кей пожал плечами. — Разве что немножко… Ну, подпалим чуть-чуть сторожку…

Настоятель с яростью посмотрел на него, но, похоже, решил не рисковать, не зная, насколько серьезно настроен предводитель отряда.

— Бандиты вы безбожные, — проворчал он. — Мы можем поделиться некоторыми припасами, но у нас у самих почти ничего нет.

Темноволосый воин многозначительно посмотрел на Кея.

— Да я понимаю, что на виду у вас хорошо если десятая часть всего добра. Подумай, Теодорус, зачем тебе нам лгать? В прошлый раз ты уверял, что золота у вас нет совсем, а потом стал просить, чтобы тебе вернули отправленное на хранение в Сорвиодунум. Сегодня нам этого хватит.

Воин повернулся в седле к паломникам, собравшимся у ворот.

— Друзья! — у него был хорошо поставленный командирский голос. — Пендрагон одержал очередную победу! Он осадил большой отряд саксов в Поуисе и с Божьей помощью уничтожил его.

Фермеры и паломники встретили эти слова одобрительными криками. Для них это означало, что набеги саксов, теперь, наверное, будут пореже, а в британских землях станет поспокойнее.

— Вижу, вы довольны! — сказал Кей. — В