в причудливых ракурсах. Корабли я нанесла на увеличенную карту созвездий из атласа Джеймсона, причем таким образом, чтобы точки крепления парусов и снастей совпадали с положением звезд. Я отправила эскизы в бюро “Кристофер и партнеры”, не ожидая ничего услышать по меньшей мере две недели, но Пол Кристофер позвонил уже на следующее утро – так ему понравилась задумка. Все детали заказа были согласованы, и срок сдачи назначен на конец сентября, после чего оставалась еще неделя на установку и последние штрихи.

К созданию панно я приступила со всей методичностью. Сперва разделила эскиз на клеточки площадью один квадратный дюйм. Затем выполнила картон – рисунок на листе бумаги величиной с будущую картину. Чтобы сохранить пропорции, я разбила лист на такое же число клеточек, как в эскизе, только площадью один квадратный фут. Далее нужно было перенести изображение с картона на холст; копировальным роликом я проделала по контуру рисунка множество отверстий и, закрепив его на холсте, посыпала дырочки пигментом. В результате на полотне отпечатался рисунок из точек, который я потом обвела тушью. Щедро разбавив скипидаром масляные краски, я выполнила подмалевок, а в последующие дни наносила новые красочные слои. Важно было точно воспроизвести переходы оттенков от темного к светлому, чтобы изображение сохранило энергию и четкость.

Основную работу я планировала закончить к началу июля, чтобы краска успела как следует сцепиться с грунтом: холст предстояло транспортировать в картонном тубусе – обсерватория располагалась в четырех-пяти часах езды от Лондона, чуть севернее Уиндермира, – а чем дольше холст проведет в свернутом состоянии, тем труднее его будет установить. Я собиралась разделить его на три секции и приклеить на грунтованную основу по технологии, которой научил меня Генри Холден. Все шло как нельзя лучше.

Но, когда картина была уже наполовину готова, я нашла в эскизе недоработку. На картах Джеймсона часто встречались два элемента, представленные в виде полосатых дуг. Первая обозначала экватор. Над второй было написано: “ЭКЛИПТИКА”. Я хотела изобразить их как потрепанные канаты, тянущиеся через весь холст. Однако, приготовившись писать, помедлила. Мне вдруг пришло в голову, что, в спешке доделывая эскизы, я не спросила себя, какую функцию эти линии выполняют в исходнике. Тогда я пошла за словарем (который хранила в ящике прикроватной тумбочки вместо Библии).

ЭКВАТОР, сущ. Воображаемая линия, проходящая вокруг земного шара на равном расстоянии от обоих полюсов и делящая его на Северное и Южное полушария.

Так я и думала. Астрономия школьного уровня.

ЭКЛИПТИКА, сущ. Большой круг небесной сферы, обозначающий видимое годичное движение Солнца.

А вот это уже любопытно. Характеристики “обозначающий” и “видимое” показались мне подозрительно расплывчатыми и оставили чувство неудовлетворенности. На следующий день я отправилась в библиотеку Берлингтон-хауса.

Эклиптика – это большой воображаемый круг небесной сферы, по которому совершается видимое годичное движение Солнца. (На самом деле этот видимый путь Солнца обусловлен реальным движением Земли по своей орбите.) Эклиптика и небесный экватор пересекаются под углом 23,5 градуса в точках весеннего и осеннего равноденствия. Вдоль эклиптики расположены созвездия зодиака.

Я обратилась за разъяснениями к библиотекарше. Определение она тоже не поняла (“Я тут на полставки, а по образованию вообще классик”), зато посоветовала подойти к архивисту, который скоро вернется с обеда. Я больше часа терпеливо сидела в читальном зале, пока он не пришел. Он уже несколько раз помогал мне, и, сколько бы он ни маскировался при помощи твида и бриолина, мне всегда казалось, что для такой должности он слишком юн. Он искал на полке какой-то том. Когда я подошла, он снял круглые очки в проволочной оправе и аккуратно сжал в кулаке. Вздернул уголок рта:

– Кто вам сказал?

– Что, простите?

– Кто сказал, что я готов помочь?

– Извините. Библиотекарша подумала…

– Она знает. Пятьдесят раз ей говорил. У меня выходной.

– А-а. А что вы тут делаете?

– Пытаюсь заниматься своими исследованиями.

– Вот черт… Я не хотела вас отвлекать.

– Да ничего, ничего. – Он вздохнул. – Садитесь, раз уж пришли. Разбавим тягомотину.

– Спасибо, – сказала я. – Вы очень добры.

На одну неловкую секунду мне почудилось, что он понюхал мои волосы, когда я села за стол, но оказалось, он просто так дышит.

– Извините, у меня аллергия на цветение, – пояснил он. – Ну, рассказывайте.

Я открыла справочник и показала ему статью про эклиптику. Он склонился надо мной, опершись ладонью о спинку моего стула.

– Чего я никак не пойму, – сказала я, отодвигаясь, – так это почему линия воображаемая.

– Она воображаемая в том же смысле, что и небесная сфера с экватором. Все просто.

Я растерянно уставилась на него.

– Так, понятно. Двигайтесь. – Устало нацепив очки, он сел рядом и засучил рукава. – Итак. Астрономия для неискушенных, урок первый. Небесная сфера. – Говорил он быстро и монотонно, будто диктовал письмо. – Когда мы представляем себе звезды, они как бы прикреплены к огромной невидимой сфере, окружающей Землю. Но это полная фикция, конструкт, который мы создали, чтобы облегчить себе восприятие. И, разумеется, нам всегда видна лишь половина сферы. Так что для нас это скорее купол или полусфера, но мы предпочитаем ее так не называть. Наше право. Ну, неважно… – Он стукнул по странице указательным пальцем – резкий звук, чтобы привлечь мое внимание. – Проще говоря, эклиптика – это плоскость земной орбиты. Но поскольку живем мы на Земле, мы представляем, что по этой плоскости движется Солнце. Почему? Потому что какой смысл смотреть на вещи с точки зрения Солнца? Да никакого. И к тому же важно иметь точку отсчета. – Он придвинулся поближе и облизнул губы. – Ergo, круг воображаемый, ведь он лишь часть нашего конструкта космоса. Назвать его настоящим было бы неправильно. Итак, во избежание путаницы мы говорим, что Солнце за год совершает круг по небосводу. Мы можем наблюдать, как оно движется на восток, проходя через созвездия зодиака. Так вот: линия, по которой оно движется, и есть эклиптика. Ее, разумеется, не существует. На самом деле все наоборот, потому что движется Земля, а не Солнце. Но для нас это большущий круг, который Солнце описывает за год в небе. – Он нахмурился. – Я совершенно неспособен изложить это коротко и ясно. Нарисовать вам картинку?

Наверное, описать космос можно только аналогией. Архивист достал блокнот и карандаш.

– Представьте, что Солнце – это венок на майском дереве. – Он провел линию, а сверху поставил жирную точку, похожую на спичечную головку. – А вы Земля, которая водит вокруг дерева хоровод. Чтобы сэкономить время, давайте забудем, что вы наклонены на двадцать три с гаком градуса, это только все усложнит.

Он нарисовал неровную окружность, поставил на ней крестик и провел через центр окружности пунктирную линию, оканчивающуюся крестиком поменьше.

Затем он начал медленно обводить окружность по часовой стрелке.

– Выходит, если вы движетесь по кругу и не отрываете взгляда от венка на верхушке дерева, вам кажется, что он выписывает на небе круг. Этот круг и есть эклиптика. В реальности круга не существует, это особенности нашего восприятия. На самом деле мы сами ходим по кругу. Майское дерево стоит на месте. Теперь поняли?

– Да, – ответила я. – С рисунком проще.

– Отлично. Азы астрономии, добро пожаловать. А теперь, с вашего позволения, я продолжу тратить свой выходной.

– А что вы исследуете, если не секрет?