‒ Эгемен-Эгемен, а ты умеешь удивлять, ‒ со слащавой улыбкой подал голос Оттон. ‒ Ты готов зайти так далеко ради этих двух шалав? А что если я тебе скажу, что они уже побывали под всеми стражами каземат? Что ты ответишь тогда? Всё также готов пойти на такое ради них?

……

Побывали под всеми стражами каземат? Благодари саму Бездну, пёс шелудивый, за эту ложь. Будь это правдой, ты бы уже сдох!

‒ Само собой, ‒ с похотливой и возбужденной ухмылкой кивнул Романов. ‒ Я должен утолить свою мужскую жажду.

‒ Ты умеешь убеждать, мой друг, ‒ хохотнул весело Габсбург и за долю секунды оказавшись рядом, вновь приобнял того за плечи. ‒ Следуй за мной и приготовься. Покажу тебе кое-что интересное… Сейчас ты увидишь настоящую натуру двух княжон Российской Империи.

……

Настоящую натуру, значит? Превосходно. Просто превосходно!

***

Форпост Яс-Хи.

Казематы.

В паре километров от главной ратуши.

Час спустя…

С каждым проделанным шагом, с каждым вдохом руки и внутренний мир то и дело периодически содрогались от переполнившейся чаши злобы, гнева, ярости и подступающего безумия. Мне лишь на одной реанорской выдержке удавалось держать себя из последних сил в узде здравомыслия. В остальном же догадки полностью оправдались. Моих будущих жен действительно держали в казематах полиса. Причем в самом низу. На третьем уровне подземелий.

Чувства реагировали на всё происходящее и подсчитывали количество будущих смертников. Лишь только на третьем уровне было около двенадцати воителей и двое магов. А уровнями выше тех было на три и соответственно четыре человека больше.

Правда, несколько мгновений спустя из почти поглотившего мою суть реанорского транса, меня вывел довольный голос Оттона.

‒ Пойдем, мой друг, ‒ усмехнулся радостно Габсбург, указывая на массивные кованые двери, приглашающим жестом подзывая Ростислава. ‒ Покажу тебе то, что ты так сильно желал. Но твой телохранитель останется здесь. Пусть подождет в обществе стражей.

В последний миг Романов бросил на меня озадаченный взор, но на него я лишь безмолвно кивнул, а пяток секунд спустя голоса мгновенно затихли, и это могло означать лишь одно. Стал действовать полог тишины.

От осознания всей ситуации разом из глотки вырвался облегченный хриплый выдох, а с губ сорвался истеричный смешок и глаза мои неосознанно закрылись.

‒ Ну, наконец-то… ‒ тихо прошептал я.

‒ Эй, что с тобой? ‒ грубо обратился ко мне один из сопровождающих стражей. ‒ С тобой всё в порядке?

‒ Нет, будущий мертвец, со мной не всё в порядке. Просто я устал. Жутко устал. Хочу отдохнуть. Правда, пока рано, дело осталось за малым, ‒ честно признался я, медленно вынимая из ножен саблю телохранителя Эгемена. ‒ Теперь мне нужна лишь кровь, смерть и ваши никчемные жизни, жалкое отребье.

‒ Эй! Ты чего удумал, урод?! Опусти оружие! ‒ прошипел зло страж, угрожающе направляясь ко мне.

‒ Всё тщетно… ‒ тихо изрёк я, резко открывая глаза и высвобождая наружу всё накопившееся безумие и ярость. ‒Аре кате ла тийз нор ам эс фэр… ублюдки!

Покажись алая дрянь…

Однако уже миг спустя реанорский транс поглотил меня без остатка.

***

За всю свою жизнь Ростислав Романов видел множество различных девушек, и все они по-своему были красивы, изящны и утончены. Но была еще и такая категория женщин, которые лишь один своим видом могли произвести ажиотаж, где бы они не появились. К таким княжнам цесаревич и относил Алину Трубецкую и Прасковью Потёмкину.

Так вот в данный момент от ангельской красоты Алиши и изящества Куни мало что осталось. Обе девушки, не считая обрывков одежды оказались полностью оголены и были прикованы платино-палладиевыми оковами к потолку камеры. Множественные ушибы, ссадины, ожоги, порезы и открытые раны. Полностью изувеченные лица с десятками ссадин, кровавых язв и следами бесчисленных избиений и издевательств. Однако удивляло Романова в данный момент лишь одно. Это взгляд.

Взгляд хоть и был замутнен, но сквозь пелену бессилия он оставался всё таким же непоколебимым, несломленным и твердым.

‒ Дружка… привел?.. ‒ совсем тихим и жутко осипшим голосом осведомилась Потёмкина, попытавшись улыбнуться полностью разбитыми и окровавленными губами.

‒ Вместе… будете… истязать? ‒ хрипло усмехнулась следом её подруга. ‒ Ты… всё также… жалок… ‒ добавила Алина.

‒ Прекрасное зрелище, не так ли? ‒ радостно гоготнул Габсбург, упиваясь увиденным. ‒ Они всё еще сопротивляются, но осталось им недолго. Я специально их не исцеляю, чтобы хорошенько натренировать обеих. Скоро сами попросят об этом. Как тебе, нравится?

‒ Ты уже насиловал их? ‒ бесцветным тоном вдруг поинтересовался парень, с тревогой глядя на Австрийского.

‒ Вовсе нет. Их целомудрие на месте, ‒ чуть скривившись, махнул рукой Оттон. ‒ Оставил на сладкое. Напоследок так сказать. Хочу это провернуть на глазах у Лазарева! ‒ горделиво закончил тот, с нотками лёгкого сумасшествия.

‒ Боюсь, это уже ничего не изменит, ‒ вновь переводя отрешенный взор на боярышень, слабым голосом заявил мужчина. ‒ Отныне тебя уже ничто не спасет. Скажу тебе честно, Оттон, ведь осталось тебе недолго. Даже мне порой страшно находиться рядом с ним. Ты уже труп, просто этого еще не понял. И я не в силах, что-либо изменить. Ты сам повинен в случившемся…

‒ Что? О чем ты? Кто меня убьет? Что ты несешь Эг…

Правда, договорить мужчина не успел, потому как металлическая дверь за спинами протяжно скрипнула и стала медленно отворяться.

‒ Какого черта?! Я ведь сказал нам не мешать! ‒ рявкнул зло Габсбург, оборачиваясь всем телом назад. ‒ Всех п…

Вот только произнести он так более ничего не успел, потому как в дверях уже стоял залитый багровой жидкостью с головы до ног османский телохранитель с окровавленной саблей наперевес, а в полумраке камеры разряды алой молнии, гуляющие по телу, лишь освещали его безэмоциональное окаменевшее лицо.

‒ Он тебя убьёт… ‒ тихо заключил Романов, отвечая на вопрос Оттона и отходя в сторону.

Несколько долгих мгновений вошедший мужчина не сводил немигающего взгляда с двух изувеченных девушек, на секунду Габсбургу показалось, что в глубине его глаз он смог рассмотреть два тлеющих ярко-красных раскаленных угля, которые становились с каждым вдохом еще ярче.