Потом этому Мишке захотелось спроведать своёго брата Гришу. И жана стала проситься: «Я от тебя не отстану, и меня возьми!» — «Ну, поедем, дак што же!» Справились и поехали. Приехали в то государство, где брат живёт. Брат весьма рад был. Погостили сутки двои-трои, потом вспомнили своего отца. — «Надо нам съездить спроведать своего отца, как он поживает?» Вот справились и поехали оба брата,— оба именитые — один король, а другой царь.

Подъезжают к тому городу, — пасет пастушок свиней стадо. Увидали они этого пастушка и кричат: «Подойди сюда, старичок, к нам!» Старичок испугался, затрясся, не знает, чего и делать. Они видят, што старичок испугался, кричат ему: «Иди, иди, старичок, не бойся!» Старик подошол. Они спрашивают: «Што старичок, в этом городе был Иванушка-Дурачек, дак жив он или нет?» — «Жив, жив, батюшки! Я самый и есть!» — «Дак неужели ты самой Иванушка-Дурачок и есть?» — «Я, батюшки!» — «Как же ты попал в пастухи? Ведь он жил богато?» — «Сицясь всё есть именье, да жана с дру́жником живут, а меня заставили свиней пасти». — «Ну, садись, старик, к нам в повозку, коли так; если ты верно Иванушка-Дурачок!»

Старик испугался, не смеет садиться, не знает што и делать. — «Садись, садись, говорят, чего ж ты боишься?» — «Да у меня — говорит — свиньи уйдут!» — «Ну, чорт их обери, свиней, будет свиней! Садись!» говорят. Старик сел в повозку их. Приехали к своёму дому. Вошли в дом. Ихняя мать сидит со своими полюбовником за столом, любезничают. Взяли свою мать, наступили на ногу, за другую взяли и роздёрнули; а этого полюбовника привязали ко дверям и расстреляли его. Это имушшество своим братьям оставили, а старика с собой взяли и потом разъехались по своим королевствам. Стали жить-поживать и добра наживать. И теперь живут. Сказка вся и сказывать больше нельзя.

12. КАК ПОП РАБОТНИКОВ МОРИЛ

Вот в некотором царстве, в некотором государстве, именно в том, в каком живём мы, жил один мужик. У него было три сына — два умных, а третий дурак.

Жили очень бенно. Отец посылает сыновей: «Идите хоть один в работники: дома делать нецего». Сыновья собрались: ни тому ни другому неохота итти в работники. Перетолковали; здумали жребий кинуть — кому итти в работники. Кинули жеребий, досталось большаку-брату итти в работники.

Большак-брат справился и отправился в путь-дорожку. Поступил в работники к попу. Тот его ничем почти не кормил, проморил зиму. Ушел большак. На другой год отправился к попу средний брат и тоже чуть с голоду не помер. Настала очередь меньшому брату итти — Ивану-дураку.

Вот он снарядился и отправился в дорогу. Вышел — на встречу подаёт поп, стречу ему. — «Далеко ли, добрый человек идёшь?» спрашивает поп. — «Иду себе места искать!» говорит. — «Ну, наймись ко мне в работники!» — «Найми!» говорит. — «Сколько дашь?» — «Сто рублей дам — говорит — за зиму!» — «Ну, а сто рублей дашь, я и жить стану!» говорит. — «Ну, станешь, дак садись в сани и поедем ко мне».

Сели в сани и поехали к попу. Приехали к попу. Поп чаем напоил, ужином накормил — «Лёжись спать!» говорит. — Утром ехать за сеном». Утром поп будит полночи работника: «Вставай надо ехать!» Сам чаю напился, отзавтракал, а работника не кормит на дорогу.

Работник запряг пару лошадей. — «Ну, садись, батько! Поедем», говорит. Сели и поехали. Выехали за полё. — «Батька, говорит, я веревки забыл. Не́чем сено завязать». — «Экой ты чудак! Ешшо хорошо скоро спомнили. Беги, я подожду!» — Иван-дурак прибежал к попадье. «Матка, давай скорее, белорыбник и бутылку вина! Поп велел дать!» Попадья сейчас подала. Работник побежал. — «На, веревки, батько! Теперь есть чем сено вязать».

Верст сорок проехали. Наклали они во́зы, завязали. Поехали домой — сумерилось, а ешшо вёрст сорок ехать домой. Иван-дурак на возу выпивает из бутылки и белорыбником закусывает. Поп и говорит Ивану-дураку: «Ваня, гляди есть дорога направо, как бы ту лошадь не сбрела. А я дремлю». — «Ланно, батька, поезжай! Я усмотрю эту дорогу».

Ваня идет и смотрит эту дорогу. Увидал эту дорогу, скочил с воза и отвел лошадь в сторону по той дороге, по кой не надо было ехать. Проехали они по этой дороге верст пятнадцать. Потом поп проснулся. Осмотрел место и видит, што в сторону едут не ланно. «Ваня, ведь мы не ланно едем». — «А я, говорит, почём знаю — ланно или не ланно? Ведь ты впереди едешь, а я за тобой». — «Экой Ваня! Как я наказывал, што посмотри, дорога направо будет, а ты и заехал!» — «Ишь, сам впереди, а я и заехал!» — «Ну, стало быть, Ваня, делать нечего! Надо ехать по этой дороге. Должна тут быть деревня недалёко, нужно нам в ней ночевать».

Сказка о хозяине и работнике.

Так поехали дальше продолжать. Приезжают они в одну деревню. Поп посылает работника: «Пойди, просись ночевать вот у такого-то мужика». Работник побежал к дверям. Видит, двери заперты. Сицясь большуха вышла, двери отворила. Работник вошел и просит хозяина: «Пусти нас, пожалуйста, с попом ночевать!» — «Милости просим, говорит, ночуйте!» — «Да, пожалуста, я вас прошу, попа ужином не кормите: накормите, он ешшо горажже шшалеет. Примолвите так, а садить не садите боле, а если посадите, так не взымовайте, если шшалевать будет!» — «Ну, ланно!»

Работник лошадей выпряг, поставил к возам. Вошли в избу, разделись поп и работник. — «Поужинать ли не хотите ли, батюшка?» Поп на ответ ничего не подает, а работник свернулся да и за стол. Работник отужинал, как ему надо, а попу сесть не ловко, только примолвили, а больше не садят; а есть очень хочется. Так работник отужинал, полез на полати, и поп за ним.

Работник захрапел, а попу не спится. Работника тычет под бока: «Работник, ведь я ись хочу!» — «Ох, мать твою, косматый леший! Садили тебя есть не садился́. Ведь не дома, где попадья за руки садит. Поди, я видел у большухи горшок каши стоит, пойди ешь! Поп сошел со палатей, розыскал горшок в сошке. — «Работник! говорит, чем я буду кашу есть? Ложки мне не найти» — говорит. — «А ты, чорт косматой, навязался!