Но что побуждало её задавать вопросы, вопросы, которые только ещё больше раздражали её отвратительных нападавших, вплоть до домогательств к ней, избиения её, использования на ней электрического тока?

Сейчас назревало слишком много всего. Эти странные кольца, обычные сельские жители, предвкушающие поездки в Сан-Паулу, Мехико, Нью-Йорк? И нехарактерное для Фрэнка отсутствие и странное поведение. И проблема всё ещё оставалась: действительно ли на горе стоял древний каменный дом? Хейзел была уверена, что да.

"Так почему я не могу получить прямой ответ ни от кого?"

Полчаса ходьбы привели её в чувство. Боль немного отступила, но теперь её чувства обострились. Она знала, что её могли покалечить, серьёзно ранить или убить, но каким-то образом она избежала этих участей и теперь шла домой, как ни в чём не бывало.

"И именно так я должна себя вести, когда вернусь в хижину Генри, - знала она. - Вроде ничего не случилось..."

День красиво расцвёл перед ней: безупречный солнечный свет сиял на безоблачном небе. Головокружительно высокие деревья по обеим сторонам переливались сочной, колеблющейся зеленью. Птицы пели дружно. Вскоре она действительно улыбалась, хромая по дороге, но улыбка исчезла, когда зазвонил её мобильный телефон, и она увидела, что это была не Соня, а Эштон.

"Как раз то, чего мне сейчас не хватало..."

Почему она не хотела отвечать? Ей нравился Эштон, но... Она позволила голосовой почте включиться, подождала мгновение, затем выслушала:

"Хейзел, это снова я - большой сюрприз. Я не знаю, почему тебе так тяжело отвечать на звонки, но... В любом случае, перезвони мне, пожалуйста? С тех пор, как ты уехала, я, наверное, оставил с полдюжины сообщений; я просто хочу знать, что ты в порядке. Наверное, я бы волновался до смерти, но я только что разговаривал с твоим отцом, и он сказал, что разговаривал с тобой вчера, - долгая пауза на линии. - Я просто скучаю по тебе. О, и я хотел рассказать тебе о новой церкви твоего отца; я посмотрел на неё сегодня утром. Это красиво, и, ну, знаешь, твоему отцу немного обидно, что ты ещё не была там..."

"Боже мой! - Хейзел задумалась. - Если не мой отец заставляет меня чувствовать себя виноватой, так этот Эштон!"

"Так почему бы нам не сделать это, когда ты вернёшься из этой поездки, ладно? Это сделало бы твоего отца очень счастливым... В любом случае, я надеюсь получить от тебя весточку в ближайшее время, и я люблю тебя..."

Хейзел этого было достаточно; она убрала телефон.

"Сейчас не время, чтобы какой-то парень говорил мне, что любит меня", - и тогда она сразу подумала о Соне... и продолжала ругать себя за то, что даже не смогла вспомнить, что между ними произошло прошлой ночью.

Когда она вернулась в хижину, ей не терпелось помыться.

"Тихо", - подумала она, потому что Соня дремала.

Потолочные вентиляторы дули, а жалюзи на открытых окнах были опущены, и в комнате царил полумрак. Она разделалась с одеждой и прокралась в душевую кабину. Она нажала громоздкий душ, от холодной воды побежали мурашки. Возможно, это было подсознательное стремление наказать себя, не подогрев воду сначала. Стуча зубами, она намылилась, сильно потёрлась, потом смыла пену, но нужно было повторить процедуру ещё два раза, прежде чем она почувствовала себя чистой.

"Обсессивно-компульсивное, - полушутя подумала она про себя; она даже вымыла свой крошечный крестик, а потом на самом деле брызнула на него обеззараживающим лосьоном. - Прости меня, прости меня, - пришла бесцельная мысль, и затем она сникла, когда посмотрела вниз на своё мокрое, обнажённое тело: оскорблённые соски, всё ещё торчащие из-за всасывающей машины, и её ноющий клитор, набухший и чрезмерно чувствительный от злобного удара, совершённого Рюмкой. - Ублюдки... Куски дерьма..."

Но, конечно же, она получила только то, о чём просила.

Она на цыпочках вернулась в гостиную, надела чистые шорты и короткую майку, потом остановилась и мечтательно посмотрела на Соню, которая продолжала спать на простынях.

"Я должна лечь с ней в постель", - подумала она, но потом поняла, что это будет иметь неприятные последствия.

Настроение Сони останется испорченным из-за того, что она расстроилась из-за Фрэнка. Вместо этого Хейзел схватила камеру, затем тихо поднялась по металлической лестнице рядом с душевой, толкнула люк и забралась на крышу.

Пылало солнце.

"Вот это я и называю пейзажем", - подумала она.

Если бы она заняла правильное положение, то могла бы смотреть прямо в сторону подъездной дорожки через широкую щель между деревьями и видеть, насколько обширным было озеро Слэддер. Части города, которые были видны, выглядели крошечными, но тщательно детализированными. Она сделала несколько фотографий.

Сама того не осознавая, она вытянула шею. Ещё одна удачная точка обзора показала ей зловещий подъём Пика Уиппла, который теперь по какой-то причине казался таким огромным, что казался нереальным. Прищурившись - Вот оно! - она разглядела сгусток тумана, на который указал Гораций. Туман висел прямо перед обрывом, который сейчас казался таким крутым, что у неё закружилась голова при мысли, что она будет там, наверху. Но...

"В чём причина этого тумана?"

Казалось, что он просто лежит на вершине, бледное пятно.

Действительно ли там был спрятан дом?

"Действительно ли Фрэнк был там?"

Она ещё немного посидела на крыше, потом поймала себя на том, что смотрит на очень высокое дерево - ей казалось, на белую сосну, - которое росло прямо рядом с хижиной, так близко, что она могла встать на карниз и дотронуться до коры. Она услышала шорох птиц среди густоты ветвей, заметила несколько дупел, торчащих из ствола, как дырявые бородавки. Она улыбнулась, когда заметила воробьёв, гнездящихся в одном из них. Дальше, правда, она слегка наклонилась, встала на руки и колени...

На коре виднелись следы осколочных борозд - она как-то странно подумала о следах от зубов, - разделённых расстоянием в несколько футов и выглядевших довольно правильными. Следы вели по крайней мере на пятьдесят футов вверх по толстому, возвышающемуся дереву.

"Что это за чертовщина?" - подумала она, но затем ответ сам появился.

Выемки могли быть сделаны только чем-то металлическим, и тогда она вспомнила о тех ботинках с шипами для альпинизма, которые Генри Уилмарт загадочным образом оставил в мусорном баке.

"Должно быть, он использовал их, чтобы взобраться на ЭТО дерево", - поняла она, потому что, когда она оглядела другие деревья рядом с жилищем, все они были свободны от борозд.

"С какой стати он хотел это сделать?"

Хейзел снова спустилась по лестнице и минуту спустя выскользнула из парадной двери.

"Бьюсь об заклад, мусорщики уже приехали, - подозревала она, но