По лицу Венделла расплылась широкая улыбка.

– А по дороге ты расскажешь, как драконьерствовал? – спросил он Бершада.

Бершад поглядел на мальчишку:

– Может быть.

Веш наложил последний шов на разодранное плечо Голла. Листириец мельком взглянул на рану, потом хлебнул рома и радостно похлопал себя по животу.

– Может, по пути я смогу отдать кровный долг Безупречному. Чтобы все честь по чести.

Веш потыкал пальцем шмат медвежатины над огнем и буркнул:

– Готово.

– Очень вовремя. Я страшно проголодался, – сказал Фельгор и потянулся к мясу.

Голл перехватил его руку:

– Я должок тебе уже отдал, баларин. Ромом. Так что есть будешь последним.

– Так нечестно!

– Это закон Голла, – заявил листириец, сверля взглядом Фельгора. – И его следует соблюдать. Ясно тебе?

– Ясно, – буркнул Фельгор и отодвинулся, дожидаясь своей очереди.

Однако Бершад успел заметить, что баларский вор уже сунул что-то в рот и начал жевать.

Все проснулись на рассвете. Голл жаловался на ноющую рану. Фельгор жаловался на тяжелое похмелье. Путники собрали вещи и оружие, а потом Голл заставил Фельгора копать яму, чтобы зарыть в нее засоленную медвежатину.

Фельгор попытался было отвертеться от работы, но Голл заявил:

– Не спорь со мной. За вчерашнюю выпивку заплатишь своим трудом.

– Она же шла в счет закона передачи полномочий!

– Ты слишком много пьешь. Пойдем.

Они двинулись вдоль берега озера в поисках удобного места. Мясо решили зарыть, чтобы не тащить с собой лишнюю поклажу, и забрать добычу на обратном пути.

– Что ты обо всем этом думаешь? – спросил Бершад у Эшлин, когда они остались вдвоем.

– Судя по их рассказам, мы почти у цели, – ответила Эшлин. – Но я не могу понять, при чем тут демоны.

– Потерпи. Как проникнем за костяной частокол, так и разберемся.

– Да, конечно. – Эшлин зевнула, прикрыла рукавом драконью нить на запястье и сказала: – Пойду-ка я в лес, за грибами и ягодами.

– У нас же полным-полно медвежатины.

– Дорога длиной в двадцать две лиги по лесам и болотам займет не один день. Я не хочу питаться одной медвежатиной.

– А мне нравится.

– А я предпочитаю разнообразие. – Эшлин улыбнулась. – Неподалеку есть поляна, где растут грибы и дикий лук. Я их быстро соберу.

– Хочешь, я пойду с тобой?

– За четырнадцать лет драконьерства ты полюбил собирать грибы?

– Если честно, то нет.

– Тогда займись чем-нибудь другим.

Эшлин направилась к поляне, а Бершад подошел к озеру. Венделл сидел на берегу, делал последние стежки на двух накидках из медвежьей шкуры.

– Ты их за ночь успел сшить? – спросил Бершад.

– Это нетрудно, – пожал плечами Венделл. – А вам с королевой они пригодятся. – Он смущенно посмотрел на Бершада. – На накидку для Фельгора шкуры не хватило.

Бершад огляделся. Иней покрывал все вокруг. Ночью никто не замерз до смерти, но Бершад трижды просыпался, дрожа от холода, и подкидывал дров в костер.

– Спасибо тебе. Я к такой стуже не привык.

– Отец тоже не любит холодов. Он родился и вырос в Дайновой Пуще, а там всегда тепло.

– И я тоже.

– Правда? – Венделл оторвался от своего занятия. – А ты ягуаров видел?

– Да, и нередко. – Бершад сощурился и, помолчав, добавил: – Отец обо мне ничего не рассказывал?

– Он никогда не рассказывает про Альмиру.

– Оно и понятно.

Венделл снова вернулся к шитью.

– А медведя убить легче, чем дракона? – спросил он.

– Зависит от того, какой дракон попадется.

Из-за валуна вышел Веш, затягивая пояс на штанах.

– Ну как, закончил? – спросил он сына.

– Почти.

Веш осмотрел каждую накидку и молча кивнул.

Бершад завернулся в накидку побольше. Медвежья шкура еще пахла кровью, но под ней было не так зябко.

– Отнес бы ты накидку Эшлин, – предложил он Венделлу.

– Я мигом!

Мальчик обрадованно схватил накидку и побежал к Эшлин, которая собирала дикий лук на поляне.

– Спасибо, что согласился нам помочь, – сказал Бершад Вешу.

– Я не ради вас старался. Малец должен знать, как поступать правильно. Ты спас нас от последнего плавания к морю, поэтому мы вам поможем. Вот и вся премудрость.

Бершад кивнул и спросил:

– А за что тебе достались татуировки?

Веш мрачно посмотрел на него:

– За то же, что и тебе.

– Битва при Гленлоке?

– Ага.

Бершад знал, что Элден Греалор приговорил к изгнанию многих воинов из Дайновой Пущи, которые участвовали в разгроме Змиерубов. Именно поэтому сам Бершад в первые годы своего изгнания пил без просыху.

– Извини.

Веш пожал плечами:

– Тебя постигла та же участь. А я – единственный уцелевший драконьер из Дайновой Пущи, да и то потому, что меня спасла Керриган. Все остальные погибли.

Бершад хотел было сказать еще что-то, но Веш протестующе вскинул руку:

– Мы доведем тебя до костяного частокола – и все.

– Ладно.

Вернулся Венделл, по-прежнему с накидкой в руках.

– Королева говорит, что ей и так тепло, – объяснил он. – Попросила отдать накидку Фельгору.

Бершад посмотрел на Эшлин. Она была одета легко, но не дрожала от холода. Драконья нить все-таки согревала тело, хотя больше и не испускала молний.

– В королеве течет папирийская кровь. Папирийцы привыкли к стуже.

К костру подошли Фельгор с Голлом. Зарыв запасы медвежатины и с ног до головы перемазавшись землей, теперь они прикладывались к очередной бутыли рома. Бершад понятия не имел, где они ее раздобыли.

– Мясо надежно спрятано, – радостно заявил Фельгор, который, судя по всему, больше не страдал от похмелья. – Фельгор лучше всех знает, как прятать медвежатину.

Голл покачал головой:

– Когда к частоколу доберемся – дня через четыре?

– Через шесть, – сказал Венделл.

Голл хмыкнул и поглядел на бутыль:

– Придется экономить.

И тут же сделал огромный глоток.

Венделл вел спутников по острову. Они пробирались по скалам, брели вдоль русла ручьев и по звериным тропам в чаще. Венделл выбирал самый удобный путь и с легкостью обходил любые препятствия.