— Я уверена, что нас не ждут охотники, — шепчу я, косясь на наших сопровождающих.

Очень странно понимать, что они оба младше Криса, особенно когда смотришь на огромного лысого Грока. Кого из них как зовут, я даже не сомневалась. Громила — Грок. Рыжий — Спайк, никак иначе.

— Я многих еще не знаю? — спрашиваю я у Криса, пытаясь понять, сколько у Беса братьев. — Вас все еще десять?

— Да, только давай мы поболтаем позже, — отзывается Крис, мрачнея.

— Разве охотники не появились бы сразу? — тихо спрашиваю я, понимая, что он косится на карту и шагает вперед, совсем не ясно как определяя направление. Для меня линии карты похожи на непонятную паутину, в которой мы двигаемся мерцающей точкой. Эта самая точка появилась, как только мы шагнули в межмирье, и лично я поняла, что все будет хорошо. Бес меня ждет. Бес меня защитит, и пусть Крис сколько угодно волнуется и напрягается, но меня ничего не заставит усомниться — все будет хорошо.

— Да, охотники появились бы сразу. Сколько бы в них ни было магии, они не смогли бы далеко от мира уйти, — тихо отвечает Крис, все так же хмурясь.

— Тогда что не так? — не понимаю я. — Это же безопасное для вас место?

— Для нас да, для тебя — не очень…

— Почему?

— Ты не Бессмертная, а на местах погибших миров всегда ошиваются опасные силы — полуживые души погибшего мира, гнилая сила, желающая сожрать любую жизнь…

— И ты говоришь это только теперь? — очень тихо спрашиваю я, сглатывая.

За себя я не боюсь. Бесу верю, но мне становится очень страшно за девочек, потому что они же тут самые уязвимые, самые ценные и самые важные при этом.

— Я говорил, что здесь может быть опасно, — едва слышно отвечает мне Крис.

— Справа! — внезапно вскрикивает рыжий Спайк.

И я тут же понимаю, почему Крис говорил про две секунды. За одну он опускает меня вниз к своим ногам, за вторую выхватывает меч и буквально мгновенно разрубает бесформенное нечто, напавшее на нас, превращая его из невнятного черного потока в рассеивающийся туман.

— Постарайся не двигаться, — говорит мне Крис, обходя меня по кругу.

Он осматривается, не пряча меч, а ногой рисует сияющий защитный круг, явно собираясь меня им защитить. Круг при этом был достаточно большим, чтобы если что я могла даже лечь. Наверно он делает это специально, просто потому что так привык — защищать дорогое так, чтобы всем союзникам было удобно. Зато с врагами он, конечно, не церемонится, как не щадил он и охотников. Он рубит непонятных мне врагов, а я…

Я же просто смотрю на книгу. Мы действительно подошли к точке, что нарисована была, будто арка или ворота, за которыми скрывалось что-то наподобие фонтана.

Там меня ждет Бес. Я в этом даже не сомневаюсь.

Он жив и все это будет не напрасно…

— Марта! — в какой-то миг вскрикивает Крис где-то совсем рядом, но я успеваю только поднять голову и понять, что странное черное нечто прошло внутрь круга, просочилось, втекло. Не знаю как даже описать. Защита, как решетка, встала перед ним, а он все равно влетел, разбиваясь на части и собираясь вновь.

И не было у этого потока ни глаз, ни рта, только чернота, которая сожрала бы все, пройдя сквозь меня.

— Нет, — вскрикиваю я, закрывая живот руками, как будто это что-то могло изменить, но наверно меняло.

Перстень Бесандера вспыхивает на моем пальце, а сияние, что я видела когда-то в области своего живота, окутывает меня всю, самим своим существованием заставляя черный сгусток таять, как тень от яркого света.

— Так она что… тоже теперь Бессмертная? — ошарашенно спрашивает Спайк.

— Бес ее разберет, — вырывается у Криса, пока он зло и раздраженно прячет свой меч. — Сплошная чертовщина с тобой, Марта.

— Прости, — растерянно говорю я, позволяя ему взять меня на руки. — Вы их всех убили?

— Нет, только самых смелых, но теперь они не сунутся, пока ты светишься, как солнце.

— Это хоть не обжигает? — спрашиваю я осторожно.

— Нет, я сам так светился бы, если бы хотел, чтобы все видели, что я такое, — отвечает мне на это Крис, делая последние шаги.

В темноте я вижу врата. Самые настоящие, огромные врата с вырезанными на них узорами, рунами, которые я постоянно видела дома у бабушки, рунами, которые почти всегда появлялись в книге Беса.

— Поставь меня на ноги, мне хватит твоей руки, чтобы сделать последних два шага, — прошу я.

Крис соглашается. Парни шагают к воротам, я пытаюсь их оттолкнуть, но те ни в какую, и нет никакой ручки или крюка, чтобы потянуть их на себя.

«Иду», — внезапно появляется надпись в книге.

Я не могу это озвучить, внутри все дрожит от волнения, поэтому я просто показываю надпись Крису. Он нахмурился, видимо подумав то же, что и я. Это был Бес! Это были его слова. Я точно это знаю, и Крис знает, но все равно почему-то не верит.

И в тот же миг я вижу подтверждение своих слов. Врата внезапно распахиваются, открывая нам вид на залитую светом поляну. Зеленая трава вырывается за пределы врат, протягиваясь ко мне дорожкой, а больше я ничего и не вижу, не хочу видеть, потому что передо мной стоит мой Бес. Я не замечаю, во что он одет, что в нем изменилось или осталось прежним. Я вижу только глаза и мягкую улыбку.

Демон.

Демон, которому я принадлежу.

Не думая больше ни о чем, я бросаюсь к нему, мечтая обнять, но с ужасом понимаю, что проскочила сквозь него, как сквозь мираж или видение.

Обернувшись, я вижу его виноватые печальные глаза.

— Прости, — шепчет он, и по моим щекам сами собой катятся слезы.

Видимо, Крис был прав с самого начала. Его больше нет, а то что осталось… дух, к которому я никогда не смогу прикоснуться, разве это честно?

— Я сотню раз тебе говорила, что ты ни в чем не виноват! — заявляет внезапно высокая женщина с белыми волосами, подплывая к Бесу в своем белом платье и, как ни в чем ни бывало, бьет его по голове ладонью, вызывая у меня еще больший шок.

Что тут происходит? Кто эта женщина? Что с Бесом? И почему она вообще позволяет себе подобное? А это его «прости», что оно значит? Что я ему больше не нужна?

Сердце пронзает болью, но я стою и смотрю ему в глаза, с трудом вдыхая и выдыхая свой ужас.

— Я все расскажу, — шепчет Бес все так же виновато, а я… у меня внутри все горит от злости, и я готова поклясться, что убью его прямо сейчас, чтобы больше не мучиться! Убью, потому что жить без него не могу.