Шрифт:
Закладка:
Разве могут они знать, как обливается кровью сердце честного купца, когда в Итиле он должен расстаться с десятой частью всех своих товаров. Однако дело не ограничивается только пошлиной Великому Кагану.
В Итиле огромное множество чиновников, от которых очень многое зависит в жизни купца. Где разместить караван, как определить размер пошлины, когда дать разрешение на выход из города, отправить ли с караваном проводников, снабдить ли его продовольствием – все это решает не Каган, а его слуги. Поэтому очень много золота прилипает к их жадным лапам. Зато золото может открыть любые двери и сделать из самого придирчивого чиновника, очень любезного человека. Абд-аль-Керим хорошо знает, как эти маленькие блестящие кружочки в один миг могут растопить ледяное высокомерие любого из них. Впрочем в этом все чиновники одинаковы, что в Хазарин, что в Булгаре, что в родном, богоспасаемом халифате.
А вот разбойники, те дело другое. Есть просто шайки трусливого сброда, которые разбегаются при блеске вынутой из ножен сабли. Есть подобные диким зверям, которые невидимо крадутся по берегу вслед за караваном. Они могут ничем не выдавать своего присутствия в течении нескольких дней, а потом внезапно напасть на стоянке. Но такие очень быстро бегут, если встречают сопротивление. Однако есть и другие, которые действуют как настоящие военные отряды. Именно эти наиболее опасны. Лишь неопытный купец может отважиться путешествовать в таких местах без хорошего отряда воинов. Но Абд-аль-Керим в своем деле не новичок. В каких только уголках не побывал он за свои пятьдесят лет, чего только не видел. Такого не придумать ни одному ученому мужу. В далекие края ходил Абд-аль-Керим, но и там не ушел от старости. Вот уже и в подкрашенной хной бороде стало появляться серебро седины. А некогда стройная, мускулистая фигура располнела и раздалась вширь. Трудно стало одному управляться с товарами. Ведь кругом плуты и мошенники. За всем нужен глаз да глаз.
Этот караван у Абд-аль-Керима последний. Давно пора на покой. Много он повидал на своем веку невзгод и опасностей. Но в конце пути его ждало счастье. Ведь что такое купеческое счастье? Это когда все те товары, которые привез он сюда превратятся в пушистые волны меха, упругую сталь франкских клинков, драгоценный желтоватый рыбий зуб*, стройных белокожих рабынь с печальными голубыми глазами. А потом на рынках Рея, Багдада, Дамаска все это обернется звонкими серебряными дирхемами, полновесными золотыми денариями*, превратится в целую гору денег. Вот когда можно будет подумать и об отдыхе, предаться сладкой неге в зеленой тени сада. Там где благозвучно журчат струи фонтана. Там где прекрасные рабыни подают фрукты и щербет. Там где гибкие и томные тела танцовщиц дают усладу глазам.
Абд-аль-Керим мечтательно улыбался, стоя у борта. Высокие форштевни кораблей, полных его товарами, легко резали слабую волну. Большие полотнища парусов были туго скатаны на реях. Могучая река без труда несла на себе неуклюжие тела судов. Несла туда, где удачливого купца из Рея, Абд-аль-Керима ждало его счастье.
* * *
Слева, в редкой пелене тумана, раскинулась бурая равнина озера. Сейчас оно было спокойным и ровным. Но Олав знал по рассказам стариков, коварный его нрав. Частые и внезапные штормы, такие же сильные как на море, не одну мать заставили пролить слезы о сыновьях. Поэтому, еще вчера, как только корабли Олава вышли на его широкую гладь, конунг принес божеству озера искупительную жертву. Несмотря на молодость, Олав уважал чужих богов. Всегда лучше сделать их своими союзниками, чем врагами. Тем более в такой неприветливой земле.
Конунг стоял на носу своего корабля, там где на высоком форштевне была укреплена резная голова медведя с оскаленной пастью, и задумчиво смотрел на берег. Он низкой, пологой полосой темнел справа. Мрачные, разлапистые ели подходили здесь к самой воде. А за густым ельником раскинулись бескрайние болота, среди которых были разбросаны поселки диких охотничьих племен. Здесь Олав со своей дружиной легко мог собрать богатую дань. Но сейчас он думал о другом. Там впереди, где за острым мысом в озеро впадала большая река, начиналась сказочная страна – Гарды*. По всему Восточному морю* шла слава о ее богатстве. Купцы из разных стран каждое лето съезжались в город Альдегьоборг на торг. Здесь можно было купить все. и меха чернобурых лисиц и соболей, и моржовый клык, и прекрасные франкские мечи, и златотканную парчу и дорогие вина из Серкланда*, и знаменитые дамасские клинки, и арабские шелка, и загадочный желтый камень-янтарь, увеличивающий мужскую силу, и фризское сукно, и керамику из немецких земель, и золотые украшения, сделанные рукой искусного мастера где-нибудь в Миклагарде*. Здесь можно было купить и рабов, а если пожелаешь, то и прекрасных рабынь. Все можно купить на торге в Альдегьоборге, но куда легче взять. Взять по праву сильного. «Не зря отец повторял мне частенько: Трусость добывать торговлей то, что может быть приобретено кровью!» Олав похлопал по темному, просмоленному борту и обратился к медвежьей голове на форштевне:
– Что, старый ворчун, ты помнишь моего отца, конунга, Бьерна*? Ты ведь ходил с ним в поход на словен. Узнаешь эти места?
Корабль чуть качнулся на слабой волне и медвежья голова согласно кивнула конунгу. Он оглянулся. Позади, вдоль берега, в тумане угадывались еще семь хищных силуэтов. На широкой палубе «Медведя» вокруг мачты, вповалку спали его дружинники. Вдоль бортов висели круглые щиты, обтянутые желтой и черной кожей. Эту ночь Олав дал своим воинам на отдых. Все знали, что она последняя. Последняя перед битвой. Следующей ночью если кто и заснет, так уже навечно. А пока все спали и только дозорные, широко зевая с завистью поглядывали на товарищей.
Вторую половину ночи на «Медведе» на страже стоял седоусый Агмунд. Ему давно уже перевалило за пятьдесят. Он был самым старым из дружинников Олава. Сейчас он стоял у правого борта, опершись на секиру, и что-то тихо бормотал себе под нос. Олав весело окликнул его:
– Что ты там бормочешь, Агмунд? Уж не увидал ли ты морскую ведьму? Я слышал в здешних краях обитает много колдунов.
– Морским ведьмам нужны такие молодцы как ты, конунг Олав, – улыбнулся Агмунд. – А с меня что им взять? – старик немного помолчал, а потом добавил. – Есть здесь и колдуны, недаром же словене
