люди, узнав о принятии Закона о гражданстве, плакали на улицах. Помимо прочего, лишение гражданских прав было еще и предательством: ведь Народный фронт Латвии в своей предвыборной программе обещал дать гражданство всем без исключения. Во время «поющей революции» Интерфронт (сторонники сохранения Латвии в составе СССР) пугали русское население тем, что восстановление независимости обернется лишением гражданства для тех, кто переехал в Латвию в советский период. Народный Фронт, боровшийся за независимость Латвии и работавший в том числе с русским населением, эти подозрения решительно опровергал. «НФЛ выступает за то, чтобы гражданство было предоставлено всем постоянным жителям Латвии, заявившим о своем желании обрести таковое и связавшим свою судьбу с латвийским государством», – говорилось в программе Народного фронта, опубликованной осенью 1989 года. И около половины русскоязычного населения Латвии поверили этим обещаниям, проголосовав за независимость Латвии на референдуме в марте 1991 года. Многие русские вместе с латышами выступили за независимость Латвии.

Во многом именно благодаря голосам русских жителей ЛатССР республика получила вожделенную независимость: не будь этой поддержки, референдум бы не имел такого веса.

Но голоса русских были восприняты латышскими лидерами как должное – из них извлекли необходимую пользу, а потом… забыли, сделав вид, что стремление Латвии к самостоятельности было исключительно латышским делом. Пользуясь языком современных политтехнологов, «электорат развели и кинули». Так в основу государственного строительства «новой» Латвии лег обман.

Этот референдум был последним случаем, когда участвовать в выборах имели право все жители Латвии.

Уже осенью того же года население было поделено на граждан и «неграждан»: последним участвовать в выборах и референдумах всех уровней запретили. Также «негражданам» было запрещено состоять на государственной и муниципальной службе, быть адвокатом, судебным исполнителем, нотариусом и помощником нотариуса, служить в армии и других силовых структурах.

Самое существенное поражение в правах состояло в том, что «неграждане» лишались возможности участвовать в процессе приватизации: они не могли оформить в собственность землю, недвижимость, не могли участвовать в залоговых аукционах. Приватизационных сертификатов (аналогов российских ваучеров) «негражданам» выдавалось в несколько раз меньше, чем гражданам. Таким образом, с помощью института «негражданства» процесс приватизации социалистической собственности имел ярко выраженный этнический характер. «Латышам – всё, русским – серый паспорт».

Только гражданам государство гарантировало защиту за рубежом, только гражданам оказываются различные виды социальной помощи, только граждане могут поступать в отдельные учебные заведения, только граждане Латвии (или лица, у которых один из родителей или родителей родителей является латышом или ливом) имеют право на репатриацию и на воссоединение со взрослым ребенком. На «неграждан» не распространяется большинство договоров Латвийской республики о безвизовом режиме с другими странами, «неграждане» ограничены в праве на самооборону: ношение огнестрельного оружия разрешено только гражданам. После вступления в Евросоюз только граждане Латвии получили статус граждан ЕС.

Доходит до смешного. «Негражданам», например, запрещено работать в аптеках. А по договору между Латвийской республикой и Святым престолом от 12.09.2002 только граждане могут быть епископами, капелланами и военными ординаторами в католической церкви[71].

Попытки латвийских властей доказать, что в их действиях нет ничего особенного – неравные права для граждан и апатридов – это общемировая практика, успеха в мире не имели. Прибалтийский случай очевидным образом выделяется из общемировой практики: гражданства там были лишены не просто мигранты, а постоянные жители, десятилетиями работавшие на общественное благо этих стран. Совсем уж средневековая дикость – наследственное «негражданство», когда дети «негров» (сокращение от «негражданин») тоже рождались «неграми».

Латвийский «негр» – это не негр с плантации, которого «белые господа» доставили из Африки неграмотным, верящим в вуду и практикующим каннибализм. «Неграждане» – это абсолютно социализированные члены латвийского общества, деятельность которых способствует достижению пресловутого «общего блага». Независимость США начиналась с лозунга «No taxation without representation» – нет налогов без (политического) представительства. Самый сознательный гражданин в современном обществе – это налогоплательщик, который работает и хочет знать, на что идут его налоги. Единственная эффективная демократия – это демократия налогоплательщиков. Латвия утверждает, что она демократия, при этом значительная часть налогоплательщиков, обеспечивающих из своего кармана функционирование «демократии», не имеет в ней политического представительства.

Поэтому основными аргументами сторонников «негражданства» были не юридические обоснования, а политические оправдания: если дать «совкам» гражданство, то они голосовали бы за коммунистов/сталинистов и разных красно-коричневых и тянули бы страну назад, не давая ей быстро и решительно идти по пути реформ. Как ни странно, такая аргументация находила понимание у многих «либералов» и в России, и на Западе. Последние или не знали, или не хотели знать о дополнительной аргументации для внутреннего пользования: «чемодан, вокзал, Россия» – сознательное стремление с помощью поражения в правах и неприкрытой дискриминации вынудить местных русских эмигрировать из Латвии.

Одиозность института «негражданства» проявилась и в том, что первые несколько лет его существования латвийские «негры» вовсе не имели ни единой возможности стать гражданами: в Законе о гражданстве была предусмотрена процедура натурализации, но на практике она отсутствовала.

Только в 1995 году был принят Закон «О статусе граждан бывшего СССР, не имеющих гражданства Латвии или иного государства», определявший юридический статус «неграждан» – до этого они для латвийского государства формально и не существовали. Тогда же начало свою работу Управление по натурализации. Для получения латвийского гражданства «негражданину» необходимо было сдать экзамены на знание латышского языка, истории Латвии и Сатверсме – Конституции Латвийской республики, а также уплатить госпошлину и принести клятву на верность Латвии.

Однако из-за страха властей перед массовой натурализацией её возможности несколько лет были затруднены: существовали так называемые окна натурализации – квоты, ограничивающие получение гражданства. Только после 1998 года, когда на референдуме большинством голосов (52,5 % против 45 %) был одобрен закон, расширяющий круг лиц, имеющих право натурализоваться, натурализация в Латвии приобрела действительно массовый характер[72]. Важнейшим стимулом для натурализации стало вступление Латвии в Европейский союз: открывавшейся свободой передвижения и возможностью жить и работать в Европе могли воспользоваться только граждане, поэтому «негры» среднего возраста и особенно молодежь массово пошли сдавать натурализационные экзамены.

Еще один парадокс Латвийской республики: самым большим стимулом получить латвийское гражданство оказалась возможность благодаря этому гражданству «свалить» из Латвии в Западную Европу. Именно ради этого многие русскоязычные штудировали Сатверсме и приносили клятву верности Латвийской республике!

Рекордное количество заявок на натурализацию было подано в год вступления Латвии в ЕС – 21 297 заявлений в 2004 году. Рекордное количество натурализовавшихся приходится на 2005 год: 19 169. В последующие годы натурализация пошла на спад: под давлением Евросоюза латвийское правительство еще на стадии переговоров об условиях евроинтеграции пошло на существенное улучшение положения «неграждан»: им были предоставлены социальные права и гарантии,