В селении нас встретили с удивлением. За долгие годы мы были первыми, кто появился со стороны перевала. Обычно к нему даже подступиться не удавалось: ведьма обрушивала скалы, сносила людей лавинами. Но как выяснилось, никто и никогда эту ведьму в глаза не видел. Считали, что она есть, раз не пускает в свои владения.

– Куда путь держите? – поинтересовался хозяин постоялого двора, где мы остановились на ночь.

– На Родину, – коротко ответил Игнат, а я порадовалась, что и в его голове засело, что мы должны найти свой дом там, где похоронены наши предки.

Мы продали корову и одну из лошадей, что позволило нам обзавестись хоть какими–то деньгами и двигаться быстрее.

Уже ближе к Граду на одном из постоялых дворов нас неожиданно заперли в комнате и не выпускали до тех пор, пока на пороге не появился князь Олег.

– Нашлась! – выдохнул он и, шагнув в комнату, крепко обнял меня. И только потом увидел поднявшегося с кровати Игната и ребенка на его руках.

Лишь из–за боязни испугать сына, он не стал громить окна и двери. Тем более, что нам обоим хотелось знать, кто же распорядился нас задержать. Игнат был уверен, что увидит Горана, который еще год назад объявил на всех рыжих девиц охоту, а я думала, что явится княгиня Добронега. Захочет поинтересоваться, почему я вновь держу путь в славный Град. Велела ведь обходить его стороной. Но мы оба ошиблись.

– Куда же ты исчезла? – Олег легонько потряс мен за плечи, рассматривая мое лицо. – Я искал тебя, расставил везде посты, вот ты и попалась. Смотри, как похорошела, глаз не оторвать!

– Добрый княже, – я выпуталась из его объятий. – Прости, но я сама верила, что стала вдовой. Мой муж оказался жив и здоров. Познакомьтесь с ним и станьте верными друзьями.

Брови Олега дрогнули, словно под ними болезненно свело жилку. Улыбка сползла с его лица. Сделал шаг в сторону Игната.

– Кто такой?

– Был князем Игорем, пока брат не отнял земли, – Игнат назвал свое истинное имя, чтобы потом, когда он вернется на Родину, ни у кого не возникло сомнений, что он из рода Ратиборов.

– Он и сейчас ими правит?

– Не знаю, – честно ответил Игнат. – Вот, иду посмотреть.

– И людей с собой ведешь? Одному да с ребенком на руках, – Олег кивнул на Добромила, – тяжко будет земли вернуть.

– Надеюсь на справедливость богов.

Олег невесело хмыкнул.

– Где они были, эти боги, когда моя жена Бажена оступилась и сгорела заживо? Куда смотрели, когда мою первую супругу скручивала смертельная боль?

– Добронега умерла? – сглотнув ком в горле, спросила я.

– Нет еще. Но конец близок. Худо ей.

– А давно вы ее видели? – осторожно спросила я. Неужели Великая Ткачиха все же оборвала ту нить, которую я впряла в полотно?

– С неделю назад в последний раз, – Олег засунул пальцы в свои волосы, смахнул их с лица назад. – Я делами брата занимался, а потом сразу по сигналу сюда.

– А что с Ярославом? – я сделала вид, что не ведаю его судьбу.

– Погиб от укуса змеи, что пробралась в его сапог. И это зимой–то! – он удрученно покачал головой. – Теперь я наследник всего его княжества. Не оставил он наследников после себя.

– А сестра? У него же была сестра, – я вспомнила ту грузную женщину в черном, которую увидела в своем предсказании.

– Тоже ушла в царство Нави. Зачахла в изгнании. Слезами изошлась.

Еще одна жизнь, которую погубил Ярослав.

– Жалко ее, – только и сказала я, не зная, о чем говорить дальше. Расходились теперь с князем Олегом наши дороги.

– Собирайтесь. Гостями в моем доме будете. Отдохнете перед долгой дорогой, – Олег посмотрел на Игната и, хлопнув по-дружески того по плечу, вышел из комнаты.

– Не нравится он мне, – скривил лицо Игнат.

– Он хороший. И добрый. А вот кого следовало бы бояться, так это его супруги. На самом деле Добронега всем правит. И я хочу с ней встретиться. Не верю я, что Мокошь нить ее жизни вновь короткой сделала. Других забот полно, чтобы выискивать чью–то нить и исправлять уже вытканное.

Игнат с неохотой согласился.

Только спустившись с перевала, я поняла, как обманно текло время в приграничье. Там вишня спела, а здесь вдоль дорог еще лежали почерневшие сугробы.

Город встретил нас снежной хлябью и запахом гари.

– Что же это? – с тревогой спросила я всадника, которого приставил к нам князь Олег. Он держался рядом с телегой, указывая короткий путь. – Неужели до сих пор чучела Масленицы жгут?

– Нет, сударыня. То горел Град. Как раз перед Масленицей.

– Почему горел? Что случилось?

– Братья между собой передрались. Олег дал отпор, вот Ярослав со зла и пожег княжеские палаты. Вместе с ним чуть полгорода не сгорело.

– А где теперь ваш князь живет?

– Когда здесь бывает, в тереме Добронеги останавливается. А так все больше по новым землям рыскает, свой порядок устанавливает.

– Так вы нас сейчас к княгине ведете?

– Так и есть.

Я посмотрела на Игната. Он хмурился. Не нравились ему мои знакомства. Понимал же, что не просто так помогают.

Въехали мы в знакомый двор ближе к вечеру. Наш провожатый не повез нас через центральную площадь, чтобы не показывать останков княжеских палат. Сказал, что там только камень уцелел.

– А жива ли Улада? Она служанкой при мне была, – поинтересовалась я. Знала, что та доносила обо мне Ярославу, и понимала, что Добронега не простила бы ей такого предательства.

– Так в том пламени и сгинула. Не успела выбраться. Завалило ее.

«Вот и думай, приложили к ее смерти руку, или она сама ее нашла».

Нас провели в горницу, куда вскоре пришел князь Олег. Велев слугам отнести наши вещи в одну из комнат, отозвал меня в сторону, под предлогом, что меня позвала к себе Добронега.

– Получше ей сегодня. Хочет увидеть тебя да поспрашивать, где ты пряталась.

Игнат взглянул на меня тревожно, но я покачала головой, мол, сама справлюсь, не переживай.

Поняла же, что никто меня не звал. Добронега с самого начала знала, что я держу путь в Арпаты. Это Олегу захотелось со мной поговорить