Женщина сняла капюшон, в свете фонарей показывая чёрные, как смоль, длинные распущенные волосы. Серые глаза с опаской поглядывали на меня, но восточное лицо оказалось вполне приятной внешности. На вид ей было в районе тридцати пяти-сорока лет. Машинально я подметил, что её волосы остаются сухими под проливным дождём, в отличие от людей возле неё, которые промокли до нитки, а по их шлемам текли ручьи.

Гур обернулся ко мне с поднятым стеклом шлема, из-под которого были видны цепкие карие глаза и густые чёрные брови.

— Прошу прощения за столь негостеприимную встречу, Алк, — улыбаясь, развёл он руки в стороны. — Мы первый раз видим такого, как ты.

— А я первый раз вижу таких, как вы… но я ни на кого не набрасываюсь, потому что культурный зомби… — пробурчал я, поднимаясь на ноги.

Он вряд ли понял последнее слово, от того и проигнорировал.

— Орант и Тайи! Опустите оружие! — крикнул он военным, и они нехотя опустили стволы, но продолжили держать их наготове.

Он подошёл к ним ближе и о чём-то стал разговаривать, а я пытался понять, что мне делать.

Может, пока не поздно, сброситься с крыши? Я не ожидал, что их тут много. Вдруг они и вправду захотят меня скрутить и рассмотреть за лупой? Но с другой стороны, они не похожи на местную группу захвата из лаборатории. Так что своим побегом я потеряю возможность найти информацию по Датароку, и как мне вообще туда попасть.

Пока я предавался сомнениям, жрец отправил военных в здание, и ко мне подошли эти «суммонеры», маму их итить…

— Прощу прощения за свою несдержанность, уважаемый Алк. Некоторые вещи о твоих подвигах я узнала только что, — натянув уголки губ, сказала женщина.

«Несдержанность — это натравливание саблезубого духа на культурного либерала⁈ Омониха хренова!» — скривив рот, в недовольстве подумал я и недоверчиво прижал к груди гитару.

— Меня зовут Ханэи Ихаал, я гражданка города-государства Датарок, — представившись, она слегка склонила голову.

— Приятно познакомиться… э-э… уважаемая Ханэи. Моё имя вы знаете, — без особого энтузиазма произнёс я стандартную фразу на языке Содружества.

— Давайте пройдём в более сухое место и побеседуем, — сразу вставил слово Гур. — Помнится, я обещал тебе ящик сока Риака. — И усмехнулся, когда я заинтересованно на него поглядел.

Мы дружно зашли в здание и спустились на этаж по стандартной лестнице. Всё это происходило в сопровождении только двоих жрецов, без военных. Форма вояк была аналогична моей, но у меня, похоже, летний вариант без рукавов. От этого я делаю вывод, что они граждане содружества, что немного успокаивает, так как суммонеров только двое.

В этом здании даже работал лифт. На нём мы спустились на три этажа ниже. Пройдя один коридор, мы зашли в стандартный офисный кабинет с удобными креслами.

Вот только этот этаж явно не использовался, причём совсем. Разгрома тут не было, но слой пыли был заметен даже невооружённым глазом. Я даже чихнул себе в руку зелёной соплёй, а когда они обернулись, попытался незаметно вытереть её об штаны. Но женщина это заметила и брезгливо скривилась.

— Дорогая, принесёшь нам выпить, пожалуйста? — нарушил неловкое молчание Гур.

Во время этого он снял шлем, который открыл лицо чернявого мужичка возраста в районе сорока, с недельной щетиной и короткой шевелюрой. «Сурьёзный» на вид дядька, и судя по обращению к даме, она являлась его супругой. Я достаточно местных фильмов пересмотрел, чтобы делать такие выводы.

— Ани мпхатэ ихшляр иво то итха, — улыбаясь, сказала женщина, а я изумлённо поднял брови.

— Ани митханэн, Ханэи, — с нажимом отозвался он, поглядел на меня и улыбнулся.

Я нахмурился, оглядывая этих двоих, и фыркнул.

— Вы, грёбанные масоны. Вы думаете это вежливо разговаривать на другом языке в присутствии гостя? Дак узрите мстю Анунаха! Нравится, еврейские говнюки?

Я вопросительно поднял бровь, от чего эти двое изумлённо переглянулись. Но не из-за того, что услышали оскорбления, а из-за того, что нихератушки не поняли, так как произнесено это было на русском.

— Э-э… Мы не понимаем, Алк, — растерянно произнесла женщина.

— И я тоже ничего не понял из вашего, — справедливо заметил я.

— К-хм… Ханэи спрашивала, какой именно сок Риака нам принести, — попытался выкрутиться Гур.

— А-а, ясно, — улыбаясь, кивнул я. — Какое замечательное совпадение, я как раз ответил, что ничего, кроме чистого Риака, не может быть лучше.

Дама на меня поглядела с прищуром, а Гур с удивлением, но затем засмеялся, обращаясь к супруге:

— Видишь, дорогая! Он точно не опасен, если так острит, — хохотнул он и стал подталкивать её на выход. — Принеси, пожалуйста, нам чистого Риака…

— Но… — не успела она что-то сказать, как муж её просто аккуратно вытолкал в коридор.

Что-то шикнув ему на их «яврите», она всё же пошла исполнять женские обязанности. Как говорила Ванесса, здешние евреи очень похожи на наших, но произношение и построение слов тут немного иное. Хотя, мне так всё равно, я иврит не знаю.

— Присаживайся, уважаемый Алк, — гостеприимно улыбнулся Гур, показывая мне на кресла.

Он снял винтовку, уселся во главе стола и поставил её рядом. Я проследовал к креслу, оттряхнул с него слой пыли и сел своей мокрой задницей в кресло.

— Мило тут у вас… По-домашнему, — сказал я, ставя рядом с собой гитару и наигранно оглядываясь.

— Ты уж прости, но ты для нас загадка. Пока мы не можем тебя пустить в жилые помещения. Мало ли, кем ты послан и неизвестно какой силой обладаешь, — хмыкнул он.

— Ну уж точно фаерболы пускать не могу… — буркнул я.

Гур как раз в этот момент вытянул руку перед собой. Воздух в комнате моментально зашевелился, и вся пыль, что была на поверхности, стала втягиваться в его ладонь. Секунда, и у него в руке образовывается десятисантиметровый серый шар из пыли и влаги. Даже вода на мне втянулась в этот шар. Пускай я оставался сырым, но всё же не хлюпающе-мокрым.

— Что за фарбо-ол? — спросил он, переводя взгляд на меня.

Но я не мог ответить, так как уронил челюсть себе на колени!

— Это че мля, магия?.. — проблеял я, от чего жрец улыбнулся.

— Не магия, а бытовая твила с использованием духовности. Я просто рассеял духовность по