Духовная сила равномерно пылала по всему телу, но как только я сбавил её концентрацию, расслабившись, голод вернулся. Намного сильнее, чем обычно, но не до такой степени, чтобы крышу сносить.

Озадаченный такой хернёй, я нервно выкурил за тридцать секунд сигарету, схватил гитару с рюкзаком и вышел на улицу. Уже вечерело, а погода хмурилась, но моё настроение было куда хуже.

Территория завода была отделена сплошным металлическим забором. Площадь объекта, на глаз, где-то полкилометра в квадрате. На ней находилось где-то шесть различных построек цехового вида и офисное здание, где я и прятался от снайпера.

Но в центре всей этой мишуры находилось основное здание завода. Круглое и широкое с кучей окон. Чем-то напоминало Колизей в современном исполнении. А из центра этого «торта» торчала башня с высоким шпилем и кучей «антенн» разной длины и толщины, на конце которых, мерно светились красные лампочки.

Эта вся композиция внешне напоминала башню Саурона. А ещё от неё так и веяло Злом с большой буквы! Вот только непонятно почему, но меня туда тянуло, словно там находилось грузинское винцо удачнейшего урожая!

— И что делать? — пробормотал я, оглядываясь к выходу с территории.

Мне дико не хотелось терять гитару. Бухло-то я ещё найду, а вот классную штуку для моих зомбических выступлений — задача не из простых.

В общем, я для себя решил поступить компромиссно. Выйдя за территорию, нашёл какую-то разваленную будку и спрятал туда гитару с рюкзаком. На руках оставил только смартфон и пачку сока. Помимо этого, на мне и так было всё необходимое, от аптечки и сигарет, до пистолета с магазинами-батарейками к нему, что были прицеплены на бедре.

Пистолетом я так ни разу и не воспользовался. Разве что в первый раз я потренировался его активировать и неплохо пристрелялся по мишеням, выпустив пуль тридцать. Чтобы стрелять в снайпера на бегу, нужно иметь айкью бабуина, коим я, к счастью, не владел.

По дороге к воротам территории я всадил полпачки сока, и меня хорошо так торкнуло. Это, конечно, не совсем хорошо, если я буду использовать оружие, но сок показал себя наилучшим подавителем голода. А в совокупности с тем, что у меня в желудке плескается крысямба — сытее и быть нельзя.

Пройдя офисное здание, я стал огибать небольшой цех с открытыми воротами. Из одного из них на меня выбежали две жирные крысы. Смело выхватив пистолет, я стал по ним стрелять. За пять синих хлопков я подстрелил одну, а второй разнёс башку, когда та на меня прыгнула.

— Хэдшот, сцука… — усмехнулся я, сдувая мнимый дым со ствола и засовывая пистолет в кобуру.

Пинком отфутболил крысу со снесённой башкой и подошёл к дрыгающейся раненой крысямбе. В брюхе у неё была дыра, но позвоночник целый, от того она дёргалась и что-то попискивала. Я присел на корточки, и она начала сучить лапами в мою сторону. И меня это изрядно удивило — чистые повадки зомби. Но она-то была жива!

Подавляя духовной силой вспыхнувший голод, я прекратил мучения животного, размозжив ей голову ботинком. Допив сок, я выбросил пачку и достал пистолет.

В цех, откуда они выбежали, я заходить не стал, а направился сразу к главному зданию. Слева и справа оно имело массивные металлические двухстворчатые ворота, прямо как из фильмов про будущее. А прямо по центру крыльцо с десяток ступенек и вход с разбитыми стеклянными дверьми.

Как только я подошёл к крыльцу, то чуть не упал на задницу, взглянув налево. Как ни в чём не бывало, рогатый гопник на карачках двигался к зданию завода и, прыгнув на стену, стал взбираться. На меня он совершенно не обращал внимания.

— Да что здесь творится… — прошептал я, когда гопник скрылся на крыше.

Перехватив пистолет двумя руками, я взглянул на вход и осторожно двинулся внутрь. Там меня встретил большой зал со стойками ресепшена, на которых мерцали голографические мониторы. По обе стороны от него виднелись коридоры с белым освещением. Также по два коридора располагались слева и с права.

Было такое ощущение, что люди отсюда просто ушли. Закончили работу, собрали вещи и, мысленно сказав: «Ура! Пятница!» — свалили отдыхать. Ни мусора, ни перевёрнутых диванчиков или аппаратуры. Уже не говорю о трупах или зомби.

Меня привлёк мерно пищащий звук из левого коридора. И когда я в него вошёл, словно включился рубильник, и я почувствовал сильный голод и нарастающую лёгкую злобу. При всём при этом я был накачан духовной силой под завязку. Такое ощущение, что здесь стали концентрироваться «эманации» проклятья. Но я стиснул и пошёл дальше.

На будущее мне нужно было узнать максимум об этом месте, так что придётся терпеть. Пройдя два коридора, я вышел в просторный холл, где находились кабинеты, диванчики и широкая лестница вверх и вниз. И как это уже сегодня бывало, шестое чувство в задней точке подсказывало, что проблемы для неё самой находятся внизу. Разумеется, по всем законам жанра ужасов, я начал спускаться.

Лестничных пролётов было несколько, этажа на четыре, и когда я спустился в самый низ, рефлекторно держался за живот, так как голод невыносимо давил, а злость непонятно на кого надвигалась волнами. Если я ослаблю концентрацию духовности, то сразу же потеряю голову — железно.

Внизу были двухстворчатые открытые двери и справа какая-та будка, по типу КПП. Пройдя мимо, я направился по металлическому коридору вглубь. Он напоминал мне коридор подлодки, только раза в три шире. Тянулся он метров пятнадцать вперёд и десять вправо.

Но когда я достиг его конца и заглянул за створки следующей двери, то в ужасе шарахнулся назад и выбежал к лестницам, а затем и по ступеням!

От жести, которую я там увидел, у меня не было подходящих матов, чтобы качественно выразить свои чувства. Только когда я выбежал в зал ресепшена, я облокотился на стойку и стал тихо материться чем получится.

— Пи… Нах… Бл… Кусочек Содома в этом мире… — пробормотал я и поёжился.

В конце того злосчастного коридора был зал, подсвеченный неярким синим светом. Свет исходил от светящейся колонны в центре, которая тянулась куда-то в потолок. А вот вокруг неё водили «хоровод» гопники. Как загипнотизированные, на карачках, они почти упирались в задницу своему собрату, кружили в пяти метрах от колонны. Всего особей пятнадцать. Но самое ужасное было не это, а то, что находилось