К моему удивлению, за столом я оказался один: Николай отсутствовал. Быстренько расправившись с уткой в персиках и жареным картофелем, я поспешил к себе. Нужно было делать уроки. Времени на них осталось не так уж много, ибо вернулся я из Менториума довольно поздно.

Однако едва я взялся за задачу по химии, в дверь постучали. Ответить я не мог, так что просто встал, подошёл и распахнул её.

Передо мной стоял Еремей.

— Прошу прощения, Ваше Сиятельство, — проговорил он, глядя на меня сверху вниз. — Могу я отнять у вас немного времени?

Неужели решил устроить тренировку? Вот, чем я сейчас совершено не хотел заниматься! Да и уроки откладывать было уже некуда.

Я показал на разложенные на столе учебники и тетради. Мол, сам видишь, старик, рад бы, да не могу.

Еремей скользнул по столу равнодушным взглядом.

— Я знаю, что вы пытались сделать в спортзале, — сказал он. — Слуга видел на полу часть чертежа. Полагаю, вы хотели создать круг трансмутации. Получилось?

Глава 16

Я застыл от неожиданности. Так, соображай! И быстро!

Чем для меня чреват вопрос мажордома? Явно же отец поручил ему за мной присматривать.

Еремей молча смотрел на меня. Ждал ответ.

Пришлось нехотя покачать головой. Отрицать было бессмысленно: слуга, действительно, застал меня за стиранием чертежа.

— Неудивительно, — сказал старик. — Такие вещи с кондачка не делаются. Нахрапом не возьмёшь. Иначе уже каждый, начитавшись книг, стал бы алхимагом. Требуются долгие духовные практики. Вы осваивали их с раннего детства. Но, возможно, после несчастного случая утратили способность к концентрации?

Я внимательно взглянул ему в глаза. Понял ли он, что у меня тело гомункула? А может, Николай сказал ему? Но он даже Елене просил ничего не рассказывать. Едва ли доверился слуге, пусть даже преданному до мозга костей.

— Прежде всего нужно научиться видеть устройство мира на уровне элементов и энергии, — проговорил Еремей, на этот раз не дожидаясь ответа. — Это основа Внутренней алхимии и, соответственно, магии. Без этого ничего не получится. Если угодно, я вам помогу.

О, этого я очень даже хотел! Наставник был мне необходим. Так что я быстро кивнул.

— Можем начать прямо сейчас, если у вас не слишком много уроков.

Обернувшись, я бросил взгляд на стол, где были разложены учебники и тетради. Пожалуй, это подождёт. В конце концов, я никогда не был особо прилежным учеником, так стоит ли начинать сейчас?

Создание Круга куда важнее. Особенно в моём двусмысленном положении.

Когда я кивнул, мажордом отступил на шаг, и я вышел из комнаты, прикрыв за собой дверь.

К моему удивлению, мы отправились не в спортзал, а в конец левого крыла особняка, которое занимали слуги. Там я почти не бывал и был мало знаком с его устройством.

Спустя несколько минут Еремей привёл меня в небольшой садик, устроенный с большим вкусом.

— Я сам тут хозяйничаю, — сказал старик. — Садитесь, — он указал на деревянный настил, покрытый квадратными циновками, и сам опустился на одну из них, подвернув ноги.

Гибкости старика можно было лишь позавидовать.

— В И-чане такие укромные места для медитаций называются додзё, — сказал Еремей, кладя руки на колени. — Иногда я прихожу сюда, чтобы обдумать что-нибудь.

Я сел рядом с ним в ту же позу. Похоже, чертить сегодня мы не будем. Я помнил чертёж трансмутационного круга наизусть благодаря арматориуму. Мог справиться и в прошлый раз без конспектов, но хотел быть уверенным, что не ошибусь даже в мелочи. Мог и сейчас его воспроизвести, не заглянув в рисунок, но это показалось бы Еремею подозрительным, уж больно сложным был чертёж. Впрочем, он, похоже, ничем таким заниматься не планировал.

— Выпрямите спину, Ваше Сиятельство, — строго сказал старик, окинув меня быстрым взглядом. — Позвольте энергии вашего тела течь свободно. Вам ведь известно о Древе алхимиков?

Я кивнул. Читал о нём, штудируя хранившиеся в семейной библиотеке трактаты. Описание очень напоминало Мировое Древо, растущее в саду моего отца Первобога, будь он неладен! Ирий называется. Оно держит три мира — Верхний, где властвует болван Перун со своими молниями, Срединный, в котором живут люди, и Нижний — мою вотчину, где я в образе огромного змея сторожу свои несметные сокровища.

— Всё же, позвольте вам напомнить, что означает этот символический рисунок, — сказал Еремей. — Алхимики древности изображали металлы в виде плодов единого ствола солнечной жизни и силы, который питает все существующие в мире формы. Считалось, что металлы растут в земле подобно травам и деревьям. Человек никак не влияет на этот процесс. Металлы развиваются сами собой под влиянием четырех основных элементов: огня, воды, воздуха и земли. Это стихии, которые содержат энергию, что влияет на вещества естественным путём. Алхимаг же, используя её, производит осознанное, целенаправленное, но, в некотором роде, насильственное действие, заставляя Вещество трансформироваться в соответствии с его целью и желанием. При этом высвобождается куда большее количество энергии, чем при естественных, природных процессах, ибо трансмутация происходит с гораздо большей скоростью. Подчас — мгновенно. Если мастерство алхимага достаточно велико. Кроме того, он должен полностью понимать, что делает, и контролировать течение реакции.

Для этого и нужна внутренняя алхимия. Она учит тому, что алхимаг и есть Древо. Средоточие силы, которая изменяет Вещество. Стержень, который берёт энергию стихий и использует для трансформации элементов.

Чтобы создать круг трансмутации, то есть, организационную энергетическую структуру, заменяющую материальный Куб Парацельса, необходимо, прежде всего, научиться видеть элементы Вещества. Без осознанности его устройства ничего не выйдет, как бы тщательно вы ни сделали чертёж. Рисунок — это вспомогательный инструмент, который нужен только ученикам в начале их пути, ведь истинный трансмутационный круг создаётся алхимагом не на какой-либо поверхности, а в его душе, в его теле, в пространстве, из которого он берёт энергию стихий. Не придавайте чертежу ключевое значение. Это лишь отвлечёт вас. Главное — научиться видеть.

Я напомню вам базовые техники медитации и покажу новые. Давайте начнём с первой. Уверен, вы легко её вспомните.

Мы провели в додзё больше часа. Техники Еремея походили на те, что показывала нам профессор Исаева, предлагая заглянуть во тьму своей души, но были сложнее и глубже. Поначалу было непросто сосредоточиться и отринуть лезущие в башку мысли. Но вскоре арматориум словно понял, что от него требуется, и дело пошло на лад.