— Ты ничего не понимаешь.

— Нет, это ты ничего не понимаешь, — неожиданно зло ответила девушка. — И знаешь, почему? Потому что ты как тепличный цветочек росла. Сама же мне говорила, что тебя даже из дома одну не выпускали. Ты даже не знала, что сколько стоит. Ты и денег в руках никогда не держала! Ты не знала, где переночевать, где поесть. Вспомни, где я тебя нашла: возле помойной кучи в компании крыс. А Морроуз тебя, дурочку, под своё крылышко взял, кормит, поит, вот нарядов каких дорогих накупил. И заметь, в постель не тащит, хотя очень хочет. Даёт привыкнуть.

— Люси! — застонала я, закрывая лицо руками. — Ну, хватит!

— Нет, не хватит. Кто-то должен тебе это сказать, так уж лучше я, чем милорд. Ты, Аделаида Вальтайн, мало того, что избалованная дура, так ещё и эгоистка, каких мало. Ни капли благодарности в тебе нет. Лорд Морроуз, как по мне, заслуживает всяческого уважения. И даже если он там трупы оживляет у себя в подвале, а я стану тому свидетелем, то буду молчать в тряпочку и даже лопату подержу. Потому что Люси Саммерз знает, что такое холод, голод и побои. А здесь я в безопасности благодаря его милости. Ты, наверное, думаешь, что у меня в жизни всё сладко было, что я в гулящие девки подалась по зову души? Нет, моя дорогая. Я когда-то была горничной в хорошем доме, вот так-то. Только некоторые лорды прислугу за людей не считают и творят всякие непотребства.

Я зажмурилась и тихо попросила:

— Не надо.

— Надо, моя дорогая. Не думай, что ты самая несчастная. Другим и похуже бывало. Хозяином у меня менталист был. Важный лорд, богатый. А мне исполнилось только пятнадцать. И лучше тебе не знать, что эта сволочь со мной делала. А я и пикнуть не могла, просто не могла. А потом он наигрался и выбросил, как дворовую кошку, за дверь, и ни в какой другой дом меня уже не брали. Осталась на улице я больной и слабой. Вот и пришлось… делать то, что умею. Спасибо, конечно, лорду за науку.

— Прости, — выдавила из себя я. — Я и не думала…

— Да откуда тебе о других-то подумать… Предупреждаю, Адель: лорда Морроуза обидишь — я тебя сама укокошу. Пусть он потом оживляет, мне не жалко. Хочешь — Шарля своего окучивай, хочешь — детишками занимайся. А милорду сердце не разбивай, его и так жизнь побила хорошо.

— Откуда тебе знать-то? — Я всерьёз на Люси обиделась. Вообще-то, это я её позвала, я Эдвину предложила взять её горничной. Ну почти… А она вдруг на его сторону встала! А мне даже спасибо не сказала!

— По нему не видно, что ли? Мужик вечно усталый, унылый, синяки под глазами, не ест ничего, замученный просто. Никакой радости в жизни. Бабу нашёл по душе — так она нос воротит. Детей из приюта взял — а они мобили в пруду топят да дохлых крыс под матрасами прячут. Может, у него одна в жизни радость — мертвяков оживлять. А ты и это у него отнять вздумала!

Тут уж я рассмеялась. Усталый, измученный — ну конечно! Это с такими-то деньгами! С чего ему уставать? У него всё хорошо. Дом есть, должность какая-то там, титул, деньги. Жены нет, но кто сказал, что она ему нужна? Он прекрасно справляется и один.

И всё же в словах Люси я смутно чувствовала справедливость. Про меня-то она правду сказала. Я действительно жизни не знала. Самостоятельность моя длилась чуть больше трёх недель. Мне, признаться, не понравилось быть сильной и независимой. Я не справилась. И да, лорд Морроуз выдернул меня из грязи в прямом и переносном смысле. Может, я ошибаюсь на его счёт? Может, ничего плохого он и не делал. Мало ли, зачем доктор приезжал…

Утром распогодилось. Небо засияло голубизной, ветер стих, солнце выкатилось на небосвод, равнодушно освещая последствия капризов погода. Были поломаны кусты роз и жасмина, на гравийных дорожках сверкали большие лужи. Одну старую липу выворотило с корнем, остальные лишились веток. В оранжерее, судя по горестным воплям Михи, разбилось несколько стекол.

Разумеется, я все же сходила к подвалу. Никаких следов там не нашла, печать двери мне не открыла. Был ли доктор Ли здесь, или мне все приснилось?

Лорд Морроуз за завтраком привычно ковырялся в каше. Усталым он не выглядел, ну, или не более, чем всегда. Чем он занимался ночью? Я косилась на него с подозрением, но, памятуя о заслуженной выволочке от Люси, молчала. Видимо, молчала очень выразительно, поскольку, пока у детей шли уроки — мэтр Шельмар все же изволил появиться в Крапиве — Эдвин разыскал меня в саду, где я наблюдала, как Миха вставляет в оранжерею новые стекла.

— Леди Вальтайн, вы сегодня на редкость молчаливы, — начал светскую беседу некромант.

— Спала дурно, — отвела я глаза. — Испугалась непогоды. Такой дождь…

— О да. Ваш плащ не просох. Вы рискнули прогуляться?

— Недалеко, — решительно соврала я. — Хотела проверить оранжерею, но почти сразу вернулась. Как видите, мои опасения оказались напрасными. Почти все стекла целы.

— Да, подобные ураганы здесь привычны. Обычно они бушуют или весной, или поздней осенью. Не стоит волноваться, Крапива не раз в них попадала и каждый раз побеждала с честью. Кстати, вы составили список нужных растений?

Со стыдом пришлось признаться, что нет. Забыла, увлеченная приключениями сначала с мобилем, потом с расследованием ужасных преступлений. Но я обязательно этим займусь в ближайшее время.

— Должна вам сознаться, что я уже было подумала, что мэтра Шельмара не существует, — неуклюже перевела тему я. — Впервые его вижу.

— Да, он был серьезно болен, но теперь выздоровел, — рассеянно кивнул Морроуз. — Надеюсь, что рецидива не случится. Он хороший учитель, и дети его любят.

Я это видела: и Валери, и Джереми встретили веселого толстячка радостными криками. Мэтр Лейм, учитель изящных искусств, напротив, вызывал у детей стойкое отвращение. Они пытались улизнуть с его уроков под любым предлогом. А когда прибыл Шельмар, дети бросились в класс наперегонки.

— Знаете, почему я распорядился поставить железную дорогу в учебной комнате? — лукаво спросил Морроуз.

— Потому что там достаточно места? — предположила я.

— Уверен, Шельмар сейчас придумает