Вернувшись домой, я искупала Элоди и уложила ее спать, а потом долго стояла под горячим душем, смывая все следы Лео на случай, если Бен вернется домой без предупреждения. Поскольку с Питером, похоже, все было в порядке, у него не было причин оставаться ночевать.

Телефон зазвонил как раз тогда, когда я собиралась лечь спать.

— Бен? — спросила я, удивившись, что он позвонил вместо того, чтобы просто приехать.

Я надеялась, что он не прознал каким-то образом, чем я занималась.

— Да, — голос его звучал печально и совсем не зло.

— Какой?

Возникла странная пауза, и я поняла, что он просто не в силах говорить. Мое сердце тревожно забилось, и я вдруг поняла, что он собирается сказать, еще до того, как он это сказал:

— Мертв. Он умер, Белла.

— Что? Нет!

Я едва не задохнулась от потрясения. Это было невозможно. Питер был слишком молодым и здоровым, чтобы умереть. В горле у меня пересохло, и я задрожала от охватившей меня неподдельной скорби.

— Боже, поверить не могу.

— Знаю. Я только что приехал к дому родителей… — Бен вдруг умолк.

Последовало долгое молчание, пока мы оба переваривали то, что Бен только что сказал. На какое-то мгновение я подумала, что он узнал правду обо мне и Питере и выдумал это, чтобы меня наказать, но эта мысль так же быстро и ушла. Я слышала в его голосе неприкрытую скорбь.

— Ты едешь домой?

Я не хотела, чтобы он возвращался. Я хотела, чтобы он оставался подальше от меня, чтобы я могла справиться со своими чувствами, не заботясь о том, чтобы как-то утешить его. Мне просто не хватило бы сил сыграть свою обычную роль.

— Не сегодня, — ответил он, и я облегченно вздохнула. — Я должен побыть с мамой и Эммой, убедиться, что с ними все хорошо.

Ну конечно же! Его чертова мамаша воспользуется этим на полную катушку, строя из себя безутешную вдову преданного мужа и отца. Только я-то знала о нем правду. А правда состояла в том, что он вовсе не был верным. Он был лжецом, изменял жене и использовал других людей. И всю жизнь он прикидывался тем, кем на самом деле не был. Но, несмотря на все это, я любила этого ублюдка.

— Позаботься об Элоди, а я позвоню утром, — сказал Бен, отрывая меня от этих мыслей.

— Хорошо, — прошептала я, прежде чем повесить трубку.

Я не хотела разговаривать с Беном или еще хоть секунду слышать его голос. Остаться с ним значило остаться с пустыми руками, и все мои усилия оказались напрасными. Он сделал свое дело, став идеальным способом наказать Питера за его поступок, но Бен был мне больше не нужен, и я определенно не хотела с ним оставаться. От одной только мысли о том, что он окажется рядом, мне становилось тошно, и мысли беспокойно заметались в поисках выхода из положения, в котором я оказалась.

Я включила кофе-машину и нетерпеливо ждала, пока она разогреется. Я уже понимала, что этой ночью все равно не сомкну глаз, поэтому не будет вреда, если я сварю себе чашку крепкого кофе, чтобы успокоить нервы. Я поднесла чашку к губам и поморщилась, когда кипящая жидкость обожгла язык. С криком боли и гнева я швырнула чашку о стену, расплескивая жидкость во все стороны.

— Будь ты проклят, Питер! — заорала я. — Будь ты проклят!

Глава двадцать шестая

— Поторопись, Белла! — крикнул Бен из прихожей. — Пора ехать!

— Отвали! — пробормотала я, глядя на собственное отражение в зеркале на туалетном столике.

Я очень боялась этого дня. Бен был совершенно раздавлен смертью отца, и мне было все сложнее сочувствовать ему. Всякий раз, когда он срывался или начинал плакать, хотелось просто крикнуть ему, что мне сейчас еще хуже.

Я испытывала столько разных чувств к Питеру — злость, скорбь, любовь, ненависть, а иногда — и все это сразу. Но главной эмоцией было нежелание верить. Я все еще не могла смириться с тем, что его в самом деле не стало.

Бен пристегнул Элоди в детском кресле, и я залезла на заднее сиденье рядом с ней, не желая садиться рядом с Беном или как-то с ним общаться. Он хмуро посмотрел на меня в зеркало заднего вида, но не сказал ни слова. Мы почти не разговаривали с тех пор, как он вернулся домой на следующий день после смерти Питера, и это меня полностью устраивало. Мы оба замкнулись в собственных мыслях, а я не хотела случайно выдать тайну. Я понимала, что должна пытаться утешить и поддержать его, но не могла заставить себя сказать хоть что-то хорошее, поэтому сочла за лучшее не говорить ничего. Бен, наверное, решил, что я испытывала чувство вины за свое поведение перед Питером, но ошибиться сильнее он не мог.

Элоди почти сразу уснула, как это всегда случалось, стоило ей оказаться в детском кресле, поэтому мы ехали в полной тишине. Я смотрела в окно на проносившиеся мимо красоты Саффолка.

Мы уже договорились о покупке дома менее чем в миле от дома родителей Бена. Питер сдержал слово и добавил денег. Впрочем, у него не было выбора. Это казалось отличной идеей, когда я думала, что мы будем жить по соседству с Питером. Но теперь это будет только Джо, а с ней я тесно общаться не собиралась. Меня сводила с ума даже необходимость видеться с ней раз в несколько месяцев. Жизнь дверь в дверь с ней стала бы настоящим кошмаром.

Бен остановился на гравийной дорожке и заглушил двигатель. Едва он это сделал, Элоди широко раскрыла глаза и громко икнула. Мы с Беном рассмеялись, и напряженность, окружавшая нас всю дорогу, рассеялась. Бен выскочил из машины и отстегнул ее от кресла, подхватив на руки одним ловким движением. Я на секунду засмотрелась, как он щекочет девочку, прежде чем выйти из машины. Он действительно ее любил. Каким ударом стало бы для него известие, что он — ее брат, а не отец!

Я забрала у него девочку и удовлетворенно отметила, как та запищала от восторга, когда я фыркнула ей в животик. Бену никогда не удавалось так ее рассмешить.

Джо открыла дверь еще до того, как мы подошли, и меня немного удивило, насколько маленькой она вдруг показалась. Она и раньше не была крупной, но с тех пор, как я видела ее в последний раз, она словно ссохлась.