Шрифт:
Закладка:
С июля 1943 г. школа называлась «Школа РОА», в связи с чем начальником школы и руководителями отделений вместо немцев были назначены коллаборационисты из числа преподавателей. Немецкое присутствие в школе сохранилось, и фактически немцы оставались ее руководителями.
Разведывательно-диверсионная школа в м. Вяцати
Организована в октябре 1941 г., условно именовалась лагерь «А» и входила в подчинение ACT «Остланд». Начальник школы – капитан Вольф. Школа дислоцировалась в м. Вяцати в 18 км от Риги в лесистой дачной местности на берегу Рижского залива. В школе проходили предварительную подготовку диверсанты и радисты, готовились разведчики для внедрения в партизанские отряды. Первое время в школе обучались две группы агентов по 15—16 человек, состоявшие исключительно из немцев и эстонцев, и группа для террористической деятельности в советском тылу.
Разведывательно-диверсионная школа в Минске
Организована в сентябре 1943 г. АК-203 и именовалась «Группа по разложению», действуя под прикрытием «Школы переводчиков», затем «Школы пропагандистов», полевая почта №09358С.
Школа готовила разведчиков, диверсантов, радистов и агентов-пропагандистов для ведения антисоветской пропаганды и разложения советского тыла. На практических занятиях агенты группы составляли антисоветские листовки и воззвания.
Разведывательно-диверсионная школа в пос. Симеиз
Организована в мае 1943 г. АК НБО и размещалась в бывшем санатории ВЦСПС на берегу моря.
Школа готовила разведчиков-диверсантов для подрывной работы на Кавказе. Агентура вербовалась из коллаборационистов, служивших в различных инонациональных формированиях вермахта, и советских военнопленных-уроженцев Грузии, в лагерях Северного Кавказа и Крыма. Одновременно в школе обучалось до 120 агентов. Все агенты носили униформу немецкого флота.
Разведывательно-диверсионная школа в м. Бешуй
Создана в мае-июне 1943 г. АК НБО и располагалась в одном крестьянском доме в м. Бешуй (Крым). Начальник – фельдфебель Мурбах. Школа готовила разведчиков-диверсантов для действий на Северном Кавказе и была укомплектована бывшими полицейскими и старостами, а также военнопленными из лагерей Северного Кавказа и Крыма.
Основная ставка делалась на привлечение к сотрудничеству коллаборационистов и эмигрантов, местных жителей и военнопленных. Так, например, фронтовые подразделения Абвера были укомплектованы уроженцами республик Закавказья, Северного Кавказа, Прибалтики, Украины. Большинство оуновцев руководящего звена прошли специальную подготовку в крупных немецких разведшколах.
И, конечно же, одна из крупных и знаменитых разведшкол Абвера – варшавская. Ее контингент формировался из советских военнопленных – изменников Родины. Здесь же находился специальный центр абвера – «Валли»82, созданный еще в мае 1941 года для руководства всей разведывательной и контрразведывательной работой на советско-германском фронте.
Она была организована в октябре 1941 г. для подготовки агентов-разведчиков и радистов и непосредственно подчинялась штабу «Валли». Одновременно в школе обучалось до 350 человек. Срок обучения в школе колебался от 2 до 6 месяцев, в зависимости от способностей курсантов и потребности в агентуре. Курсантам был запрещен выход за пределы школы и общение с гражданским населением. Школа являлась центральной и показательной по методам подготовки квалифицированной агентуры из советских военнопленных. Это был образцовый орган, для ознакомления с программой которого сюда приезжали сотрудники немецких спецслужб для перенимания опыта. Руководство школы демонстрировало им лучших агентов, оформление учебного лагеря и наглядные пособия.
Одним из «ноу-хау» школы было проведение психологической подготовки агентов путем взаимного допроса. В процессе обучения разрешалось употреблять слово «товарищ», разучивать и петь советские песни. На специальных макетах советских городов агенты усваивали ориентацию и маскировку.
До середины июля 1943 г. школа размещалась на бывшей даче Пилсудского в м. Сулеювек, близ ст. Милосна (21 км восточнее Варшавы), имела номер полевой почты 57219. На территории школы располагались мощная радиостанция, фотолаборатория, мастерские по изготовлению фиктивных документов и общежития офицерского состава штаба «Валли». Вся территория школы была обнесена колючей проволокой и охранялась немецкой воинской частью.
В школе каждый агент имел свой псевдоним и категорически было запрещено упоминать свои настоящие фамилии.83
Обучали здесь многому, что могло пригодиться шпиону для выполнения задания: способам проникновения в тыл, перехода линии фронта, методам сбора секретных данных и совершения диверсий на важных военных и государственных промышленных объектах. Агенты в обязательном порядке проходили и антисоветскую идеологическую обработку. Для этого, например, практиковались «письменные работы», в которых будущие рассказывали и обосновывали собственные планы борьбы с большевизмом. Кроме идеологических целей это служило еще и дополнительным обстоятельством, «привязывающим» агента к своим немецким шефам.
Обучали и тому, как наиболее эффективно применять сильнодействующие яды, ориентироваться на местности и способам маскировки. Через определенное время курсантов переводили в специальные лагеря, где они получали дополнительный инструктаж по разведработе в советском тылу, а также обеспечивались поддельными документами, рацией, шифрами, деньгами, оружием и всей необходимой экипировкой. Это был заключительный этап подготовки агентов. Он проходил при усиленной идеологической обработке, заключавшейся в том, что кандидату настойчиво внедрялась в сознание мысль о «выполнении важной миссии во имя Германии, рейха, принадлежности к великой расе». Это были своего рода зомби, которые во всем слепо повиновались и служили своим хозяевам и отрешались от всего, что было ранее в их сознании, мозгу, сердце. Впрочем, последнее у них точно отсутствовало.
Вербовка военнопленных производилась с учетом их отношения к Советской власти. Их словно просеивали через несколько сито: с крупной ячейкой, затем, средней, потом мелкой. В первую очередь внимание обращалось на репрессированных, антисоветски настроенных лиц, а также имевших родственников на оккупированной территории, перебежчиков, военнослужащих, добровольно давших ценные показания о частях Красной Армии. Затем из этой среды отбирались кадры для последующего направления в спецшколы и курсы.
Органы Абвера, делая главную ставку на бывших военнопленных, полагали, что из них можно быстрее подготовить агентуру и внедрить ее в советские воинские части. При этом принималась в расчет прежняя профессия и личные качества будущего агента. Преимущество отдавалось радистам, связистам, саперам и вообще лицам, имевшим достаточный кругозор.
Вербовке кандидата предшествовали неоднократные индивидуальные беседы, в ходе которых выяснялись его биографические данные, деловые и личные связи, личные качества, отношение к советскому строю, немцам и пр.
«Прощупывала» кандидата и внутрилагерная агентура, а также агенты, подсаженные к кандидатам под видом военнопленных.
Тех, кто соглашался работать на немецкие спецслужбы, немедленно изолировали от остальных военнопленных и направляли в специальные проверочные лагеря или даже непосредственно в школы. Основные методы вербовки были неизменными на всем протяжении существования разведки и контрразведки в мире: подкуп, провокация, угроза шантаж.
После вербовки, для закрепления результата, этих лиц направляли на «практическую работу» в проверочные лагеря, подразделения полиции, карательные батальоны, где агент должен был делом доказать свою верность «новому порядку». Нередко их использовали в расстрелах советских военнопленных, партизан, захваченных в плен. Все эти деяния тщательно фото- и кинодокументировались.
Лишь только после этого проводилось окончательное оформление вербовки. На каждого агента составлялась подробная анкета, бралась подписка о добровольном сотрудничестве с немецкой разведкой, агенту присваивался псевдоним, под которым он проходил обучение в разведшколе. В особых случаях агент приводился к присяге на верность Рейху и дактилоскопировался.
Первичное обучение, своеобразный «курс молодого бойца» проходил в предварительном лагере. Агенты изучали уставы немецкой армии, занимались военной и строевой подготовкой, знакомились с азами методов разведработы. Все это время они проверялись через внутрилагерную агентуру и подвергались усиленному промыванию мозгов. Те, кто не проходил испытания, а также не внушавшие доверия или неспособные к разведработе, отчислялись и направлялись в «Гехаймнистерлагеря», где находились в изоляции от остальных военнопленных, поскольку были посвящены в тайны разведслужб.
Прошедшие проверку новички направлялись в школы. Срок обучения в них зависел от будущей «специализации»: разведчики ближнего тыла – 2—4 недели, разведчики глубокого тыла – до 6 месяцев, диверсанты – 2—8 недель, радисты – 2—6 месяцев.
Слушатели изучали методику сбора развединформации путем личного наблюдения, опроса интересующих лиц, подслушивания разговоров, спаивания военнослужащих КА, добычу информации с помощью женщин, имевших связи с военнослужащими и лицами руководящего звена.
В курс обучения входил также курс, обучающий порядок перехода линии фронта, поведения в советском тылу, при задержании, на допросах, в местах заключения.
В школах существовал строгий порядок. Обучающимся разрешалось общаться между собой, но категорически запрещалось общаться с гражданским населением. Выход из школы в город
