Шрифт:
Закладка:
— А это без разницы, — наконец отозвался Цветок. — Потому что в детей стрелять нельзя. Мы — спецназ, мы не воюем с детьми. Даже если они связные у бандитов. Потому что нельзя воевать с детьми. Никогда и ни с какими.
— Да, наверно, — согласилась женщина.
Они опять замолчали.
— Как они тебя разоблачили, бандиты? — наконец спросил Цветок.
— Не знаю, — вздохнула женщина. — Где-то, наверно, я что-то недосмотрела, недодумала… Или что-то сделала не так. Вот они и заподозрили… Мне приказали укрыться в этом поселочке. Сказали, что здесь рядом тоннель. Через него должны прийти и спасти. Вот я и укрылась. Но, видать, плохо укрылась. Или кто-то донес. Вот бандиты меня и выследили. Думала, что сразу же и убьют, но почему-то не убили. Не знаю, почему…
— Наверно, хотели прикрыться тобой как заложницей, — предположил Цветок. — На всякий случай…
— Может, и так, — женщина покосилась на три мертвых тела. — Никак не привыкну к мертвым… Быстрей бы уже пришла помощь…
— Скоро должна быть, — заверил Цветок. — Должно быть, на подходе. Ты там наблюдай, если что. И скажи мне, если кто появится. Бандиты ли, наши ли — все равно скажи.
— Скажу, — отозвалась женщина.
Опять наступило недолгое молчание. Женщина передвигалась от окна к окну (всего в доме было три окошка), высматривая, не покажется ли кто, Цветок сидел на полу, прислонившись к стене и закрыв глаза. Его одолевала слабость, ему хотелось спать. «Наверно, это из-за обезболивающего, — подумалось Цветку. — Говорили, что оно к тому же еще и снотворное… А спать мне нельзя. Никак нельзя… Потому что… словом, нельзя мне спать, вот и все!»
— Зачем ты ввязалась в это дело? — спросил он.
— Какое дело? — оглянулась на него женщина.
— Ну, все это, — пояснил Цветок. — Разведка и все такое… Вот маешься теперь в этом доме. Наблюдаешь… А до этого тебя чуть не убили. Зачем?
— Кто-то же должен это делать. Почему же не я?
— Потому что так неправильно.
— А правильно это как?
— Правильно — это когда ты дома ждешь меня, а я вот тут… Малость повоюю и вернусь к тебе. Только так и правильно.
— Вот, значит, как… — задумчиво произнесла женщина, не отрывая взгляда от окна. — Может, ты и прав. Да вот только… — Она отвела взгляд от окна и посмотрела на мертвого Червонца. — Вот только он уже не вернется.
— Да, он не вернется, — кивнул Цветок. — А я бы вернулся. Было бы только к кому…
— А что, не к кому? — спросила женщина.
Цветок не ответил, лишь задумчиво глянул на мертвого Червонца. И только потом сказал:
— Должно же быть в мире хоть что-то такое, что не меняется! Например, я — на войне, а ты — выглядываешь меня у калитки. И мальчонка рядом. Наш с тобой мальчонка… И собачка с котиком с вами. Вот это и есть то самое, что не должно меняться. Никогда.
— Вот разжалуют меня, когда я вернусь домой, тогда, может, я и задумаюсь над такой правильностью, — усмехнулась женщина. — А пока я Терапевт. А завтра, может, буду кем-то другим. Так уж оно складывается…
Она хотела сказать еще что-то, но за окнами послышались шум и выстрелы. Цветок мигом открыл глаза, схватил левой рукой автомат и вскочил.
— Не высовывайся в окно! — строго сказал он женщине. — Я сам! А ты затаись!
— Как это затаись? — не поняла женщина.
— Сядь на пол и спрячь голову между коленок! А лучше ложись плашмя! А то ведь пуля…
— Еще чего! — фыркнула женщина. — И не подумаю!
— Это почему же? — мимоходом удивился Цветок, осторожно выглядывая из окна.
— Повоюю вместе с тобой! — задорно ответила женщина.
— Ну да! — возразил Цветок. — Повоюешь! Я-то хоть в жилете и в каске, а ты? Мигом схлопочешь пулю! Сказано — затаись!
— Зато у тебя — одна рука, да и та левая! — возразила в ответ женщина.
Сейчас они напоминали чем-то обычных парня и девушку, которые по какому-то пустяку весело пререкаются где-нибудь на деревенской скамейке под цветущей черемухой. Пререкаются, потому что симпатичны друг дружке, потому что чувствуют один к другому доброе, извечное притяжение, которому столько же лет, сколько человечеству на земле. И которое и есть та самая правда, о которой совсем недавно рассуждал Цветок. Но в том-то было и дело, что они лишь напоминали парня и девушку, а на самом деле они были Цветком и Терапевтом. Один — боец спецназа, а другая — агент ФСБ. И неподалеку стреляли. И очень было возможно, что стреляли в них.
Но стреляли не в них. Похоже, это были шедшие на выручку Цветку и женщине спецназовцы. Подобравшись поближе к затаившимся за камнями бандитам, они открыли по ним стрельбу. Неизвестно было, отчего бандиты повторно не атаковали дом, в котором засели Цветок и Терапевт: то ли опасались, то ли выжидали удобный случай. Впрочем, теперь это было уже неважно. Подкравшиеся спецназовцы мигом расправились с бандитами. Это можно было судить по тому, что стрельба вскоре стихла. А потом и рация Цветка подала признаки жизни.
— Это Цветок, — сказал Цветок в рацию.
— Это Маугли, — отозвался в рации голос. — Как вы там?
— В порядке, — ответил Цветок.
— Тогда встречайте, — сказал Маугли, и рация умолкла.
— Бегут к нам! — выдохнула женщина. — Я их вижу!
К дому, перебегая с места на место и то и дело укрываясь за камнями, приближались несколько человек.
— Конечно, бегут, — спокойно ответил Цветок. — А коль бегут, то, значит, прибегут. Не высовывайся в окно, сказано тебе!
— Так ведь свои же… — возразила женщина. В ее голосе слышалось недоумение.
— Где свои, там могут быть и чужие, — сказал Цветок. — Нам друг без дружки никак нельзя. Так что затаись и жди.
Женщина с улыбкой глянула на Цветка и опустилась на пол.
— Вот так, — Цветок также скупо улыбнулся в ответ.
Через полминуты в дом ворвался Маугли и с ним еще три спецназовца. Ворвавшись, все четверо остановились и осмотрелись. Вопросов никто не стал задавать — все было понятно и без них: Цветок с бледным от боли лицом (рана опять начинала давать о себе знать), три бандитских тела, мертвый Червонец, все так же лежащий на спине, запрокинув голову, сидящая на полу у стены женщина…
— Куда тебя? — спросил Маугли у Цветка.
— В правую руку, — ответил Цветок.
— Крепко зацепило? — спросил Маугли.
— Она говорит, что крепко, —
