Собрались мы под навесом в центре лагеря, рядом с одним из Малых Алтарей. Стенами нам служили ящики с патронами и едой. Ласковый ветерок проникал между тканью крыши и деревом ящиков, и создавалось ощущение, что мы все собрались просто выпить на свежем горном воздухе.

Но нет. Мы были серьёзны.

Деревянный стол, пластиковые стулья, серьёзные командиры серьёзного сообщества… Правда, мне от всего этого ржать хотелось! Потому что ко всему этому прилагались бородатые физиономии и обгорелые, красные облупленные носы. Репликация имела одно неприятное свойство: загар не восстанавливался. И мы каждый раз обгорали на ярком солнышке заново.

Туристы-барбудос, блин…

— В общем, вопросов у нас три! А, может, и четыре… — начал южанин. — Первый вопрос: как и с какой интенсивностью вести бои, пытаясь прорваться в долину? Второй вопрос: нужно ли прорываться в долину лишь по основному проходу на Тропе Гигантов? Или использовать обходные пути? Ну и третий вопрос: стоит ли прорываться ночью, или ограничиться только дневными атаками? Ну и, конечно, надо определиться с типами вооружений, которые будем использовать. «Дур» у нас мало… Значит, надо решать вопрос без их участия, пока не наберём достаточное количество.

— Ну вообще, первые три вопроса можно было и в один объединить… — как бы в сторону заметил Витя.

— Формально, все их можно в один объединить!.. — отлично его расслышав, буркнул Пустырник. — И звучать он будет так: и чё дальше? Но я хотя бы постарался логически разложить его на пункты!

— Да ладно, я не в претензии, — пожал плечами Витя.

— Ну так что? Первый вопрос! — напомнил Пустырник. — Как часто будем атаковать?

— Нет у нас такого вопроса… — громко и весомо возразил я.

И тут же все уставились на меня. Потому что обычно я стараюсь молчать на собраниях, а тут внезапно подал голос. Не, ну а что они хотели-то?

Собственно, мне уже давным-давно стоило принять участие во всём этом безобразии. Но я честно отсиживался в углу, не желая лезть в первые ряды.

А теперь из своего пыльного угла увидел: отцы-командиры начинают забывать нашу главную цель.

— Объясни! — попросил Витя.

— Да запросто… Мы здесь зачем, друзья мои, собрались? — спросил я.

А затем понял, что вопрос прозвучал двусмысленно, и уточнил:

— Точнее, так… Зачем мы всей этой большой толпой припёрлись в горы?

— С роботами воевать? — с некоторым сомнением отозвался Сочинец.

— Вот! Вот она, ошибка! — я опустил руку, которой поддерживал свою скучающую голову, и грохнул ладонью по столу.

Получилось громко. Пустырник даже подпрыгнул, пробормотав что-то вроде: «Нервы ни к чёрту, а тут ты ещё…».

А я тем временем сдвинул брови и ещё раз переспросил:

— Воевать⁈

— Ну мы, воюем, между прочим! — перебив открывшего было рот Сочинца, возмутился Пустырник. — Не понимаю, что тебе, Вано, не нравится…

— Мне не нравится то, что воевать можно бесконечно! — отрезал я, встав в полный рост и расправив для солидности плечи. — Можно бесконечно тянуть ресурсы из города, из Алтарей Вознаграждения, из местной фауны!.. Можно бесконечно жечь патроны, бесконечно уничтожать роботов!.. Это всё тоже относится к «воевать».

С этими словами я сурово (надеюсь!) обвёл взглядом собравшихся. И, убедившись, что вроде бы никто не рвётся спорить, продолжил:

— Напоминаю: мы пришли сюда роботов победить! Вы понимаете разницу между словами «победить» и «воевать»?

— Ну что ты к словам-то придираешься? — миролюбиво вопросил Дунай.

— Все и всегда воюют, чтобы победить! — поддержал коллегу Сочинец.

— Нет! История показывает, что все воюют, чтобы решать свои вопросы! — не согласился я. — Потому, бывает, войны ведутся годами, а некоторые — и десятилетиями. У нас есть чёткая цель — победить. А теперь, ориентируясь на эту цель… Какой ответ на вопрос, как часто мы будем атаковать, напрашивается сам собой?

Над столом повисло задумчивое молчание, которое я уже не прерывал.

Пользуясь минутным затишьем, я думал о том, насколько же мы, люди, предсказуемы. Ведь я же видел, что никто не хочет бежать прямо сейчас в очередную атаку! Видел!

Почему? Да потом что у нас, у людей, психология такая. Мы пришли победить роботов, но столкнулись со сложностями в пути… И поставили себе промежуточную цель. Они, эти промежуточные цели, конечно, очень важны и очень нужны…

Но если конечная цель требует огромных усилий, мы, люди, склонны подменить её одной из промежуточных. И даже определение для этого выдумали: «план-минимум» и «план-максимум». Но это хорошо, если ты дома бардак разгребаешь, оставляя себе шанс откосить от полноценной уборки…

А у нас ситуация, извините, совсем другая! Там, в следующей долине, засела куча нехороших роботов, которые успели неплохо нас изучить! И они знают об этой нашей особенности. И понимают: чем больше сложностей у нас на пути, тем охотнее мы забудем про конечную цель. Да, возможно, потом приедет Кукушкин и вправит нам мозги… Но зачем ждать мэра?

Мозги может вправить и Вано!

— Знаете, почему СИПИНы постоянно ставят нам в пример зулусов? — поинтересовался я, чувствуя, что отцы-командиры не уловили моей мысли.

— У зулусов вождь — конченный псих! — напомнил Пустырник.

— Да! Именно! Псих! — я снова внушительно шандарахнул ладонью по столу. — Непредсказуемый, умалишённый, агрессивный псих! Он бросает своих людей в атаку раз за разом! Он не сидит и не составляет планы! Он нащупал наше единственное преимущество перед восставшими СИПИНами! Знаете, какое?

— Просвети нас! — с искренним интересом предложил Сочинец.

— Чтобы победить в войне, нужны ресурсы! — напомнил я всем прописные истины. — Можно всё деньгами заменить? Нет, это брехня! Да будь у тебя хоть тонна золота и ни одного человека, золотом ты не отобьёшься. Будь у тебя хоть миллион человек, против пулемёта они бесполезны. Нет, нужно всё в комплексе. И люди, и деньги, и ресурсы, и хорошая военно-промышленная база. Так?

— Ну да… — кивнул Пустырник.

— А что есть у нас? — спросил я, глядя каждому в глаза. — Что есть у нашей армии? Люди? Оружие? Промышленность?

— Ну, предположим, люди у нас есть! — заметил Витя. — Репликация!

Я молча указал в сторону Вити, чтобы остальные послушали, прочувствовали и оценили.

— Верно! Репликация! Это единственный серьёзный аргумент, который есть у людей. Именно это