Увиала покраснела на русалочий лад, чешуя ее, особенно в районе хвоста, изменила цвет, а сама она пару раз нырнула под воду. Лошадкин, мысленно готовившийся к завтрашнему дню и тому, что будет на курултае, уставился на Увиалу, начиная смутно догадываться, к чему та ведет.

Хотел ли он такого? Возможно, просто разгрузить тело, чужими руками.

— Ты можешь помочь, - ответил Лошадкин. - Грядет поход на краглов и пришла пора собрать войско! Возможно, что не все будут рады моим словам завтра и тут войско ламассов и пригодится!

— Мы убьем всех, на кого ты укажешь!

— Нужно будет просто остудить их пыл, - попытался урезонить ее Лошадкин. - Плыви, собирай войско.

— Тебе нужно смыть грязь странствий, - сделала последнюю попытку Увиала.

— Плыви, - приказал Михаил и жена повиновалась.

Уплыла и покинула дворец, опустилась вниз и оказалась в бухте, пока сам Лошадкин размышлял, почему другие жены не попробовали такого подхода. Ответ был прост и незамысловат, за пределами дворца все это отсутствовало, а купания в холодной реке не способствовали любовным игрищам. Нагреть воды и залезть вместе в огромную бочку - что же, такое не пришло в голову уже самому Михаилу.

Может и к лучшему.

На следующий день

Огромные залы дворца не вмещали всех желающих, каждый вождь так и норовил провести с собой еще кого-нибудь, и гул, шум голосов и топот ног, пересуды и скрип кожаной одежды и обуви, перезвон украшений заполнили каменные стены. Больше всего живых собралось, конечно же, в тронном зале, и Лошадкин, входя в зал, первым делом подумал о живом море голов.

Взоры присутствующих собрались на нем и Лошадкин, дабы не смущаться, посмотрел на тех, кто находился рядом. Поприветствовал вождей Форска и Пардора, едва заметно кивнул Пранте и Арханне, восседавших на своих тронах, только меньшего размера. Стоило бы убрать их прочь, но слишком много пришлось бы объяснять, да и заговорщики, чего доброго, насторожились бы.

Стража дворца стояла чуть поодаль, как и Пордав и Марга, роман которых развивался все это время.

— Вожди трех народов! - заговорил Лошадкин, вскидывая руку.

Шум и гул в тронном зале и окрестных стихли. Смонтированные громкоговорители разносили слова Лошадкина, подумавшего, что стоило бы добавить и проекторы голограмм. Сюда, в город, и смонтировать нечто огромное, дабы его стометровое изображение вещало сразу всем в Дружбе.

— Да, вы не ослышались, я говорю - трех, - произнес он, - так как ламассы тоже входят в союз. Они не могут присутствовать здесь, но могут участвовать, находясь в воде, и поэтому я прошу всех отправиться на берег, в заранее освященное жрецами солнца место!

Была мысль возвести там амфитеатра, открытый в сторону моря, но это, как и стометровые голограммы пока что отложили на будущее. Возникла небольшая толкотня, недовольное ворчание, и Лошадкин мысленно усмехнулся. Подогреть недовольство, чтобы потом полыхнуло сильнее!

Некоторое время спустя

— Нас слышат и обычные горожане, - заговорил Лошадкин с возвышения, - и я хотел бы, чтобы это стало доброй традицией! Не замыкаться в себе, а вещать городу и миру, быть открытыми, как это место!

За его спиной находилась бухта, а впереди вожди и их воины, часть горожан, ловивших каждое слово. Все же во дворце было скорее озеро голов, настоящее море здесь, подумал Лошадкин.

— И я говорю то, что говорилось изначально! Кровопролитие и резня неугодны небесам! Курултай собрался для обсуждения вопроса похода на краглов и птерахов, и поход этот состоится, но в нем не будет резни! Мы покажем силу союза трех народов, после чего краглы и птерахи тоже войдут в него и получат те же права, что и прочие народы, станут друзьями!

Взрыв криков и возмущения, в котором утонули возгласы отдельных здравомыслящих, мол, а что будет, если краглы откажутся? Конечно, у Лошадкина был заготовлен ответ, что будет война, но не резня, но все равно, слабовато вышло, слабовато. К счастью, он слегка подогрел публику и без того взбудораженную заранее, заговорщики тоже понимали, что курултай их наилучший шанс добиться своего (а кто не понимал, тому ненавязчиво подсказали, иногда сами земляне), и Лошадкин в своем заявлении давил на эмоции, а не факты.

По-хорошему, следовало бы затянуть говорильню, но Михаил знал себя, и что ораторство не самая сильная его сторона, поэтому сразу ухватил быка за рога и добился результата. Крики возмущения становились все громче, засверкало оружие, особенно среди мордахов, горячих и не сдержанных, на них и рассчитывал Лошадкин, по большому счету.

Мордахи вспыхнули, выхватили оружие и их примеру последовали хрокаги. Затем оружие выхватила и стража, и те, кто остался верен "посланцам". Горожане тоже что-то орали, добавляя неразберихи и возмущение краглами слышалось там весьма отчетливо.

— Бей пособников краглов! - прорезал шум и гам резкий взвизг.

— Вперед, сыны степи!

— Не поступимся свободами!

— Смерть краглам!!! - загремело мощно над Дружбой. - Уничтожить птерахов!!!

Глава 24

— Смерть краглам! Горы будут наши! - гремело вокруг.

По этому выкрику заговорщики выхватывали кинжалы и сабли, вонзали ножи в спины соседям, которые не участвовали в заговоре. В паре мест заговорщики резали друг друга, но это была лишь капля в море, море живых, решивших, что если навалиться толпой, то они смогут переубедить "заблудившегося посланца богов". Кто-то обвинял во всем Форска и Пардора, другие - жен Лошадкина, но суть все равно сводилась к одному и тому же, навалиться толпой, забрать власть и поставить "посланца" во главе, чтобы вел их в поход.

— ОСТАНОВИТЕСЬ!! - закричал Лошадкин, взмывая в воздух. - НЕБЕСАМ НЕУГОДНО КРОВОПРОЛИТИЕ!!

Сигнал войску Огара и отчасти ордам ламассов, которым еще только предстояло показаться из-под воды. Разумеется, никто из верхушки заговорщиков и не