в монастырь босых кармелиток. Она представлялась мне циничной и счастливой, путавшейся с никчемными типами, приходящей домой пьяной под утро. Я предпочитал переживать из-за ее воображаемых шашней и не видеться с ней в реальности, поскольку иначе прогнозировать ее поступки стало бы невозможно.

Но однажды она сама появилась на пороге моей спальни. Мое сердце затрепетало. Как по волшебству я излечился от воспаления, и зрение прояснилось. Я подумал, что она пришла, поддавшись ностальгии, однако надежду тут же задушило подозрение, что она забрела в наш дом по семейным делам. Веки снова запылали, а сердце оборвалось.

Талия опаздывала на работу, но не замечала этого. Ее стремление душить меня ласками затмевало все на свете. Боязнь заразиться глазной инфекцией не тормозила ее опеку ни на миг, равно как и вероятность того, что я, заболев бешенством, оторву зубами ей ухо, не такая уж призрачная вероятность для того, кто не прошел полный курс уколов от бешенства.

В конце концов, измучив меня сюсюканьем и передав Хулии, она, с нетронутыми ушами, отправилась на работу. Я ощутил, как ягодицы Музы опустились на матрас, поставив на нем печать похоти и ненасытности.

– Как дела? – спросила она.

– Замечательно, сегодня я подал объявление в газету. Ищу поводыря.

– Слепые мужчины харизматичны. Например, Хосе Филисиано [30] и…

– Если слепые в твоем вкусе, я познакомлю тебя с одним. Он просит милостыню у дверей собора. Влюбишься с первого взгляда.

– Слепые мы, потому что идем по жизни спотыкаясь, – заметила она с иронией. – А тебе не стоит беспокоиться из-за болезни. Скоро поправишься. Врач заверил в этом Талию, и я этому очень рада.

Ее утешения меня огорчили. Мне не нравилось, что Хулия говорила со мной как тетушка, пришедшая навестить племянника, заболевшего свинкой. Меня угнетали цветы, заверения в скором выздоровлении и прочие навязчивые знаки внимания, оказываемые мне Талией. Я противился всякому участию. В итоге ясно осознал, чего именно не хочу. Однако если бы кто-нибудь спросил меня: «А чего тебе хочется сейчас?» – ответить было бы непросто. Потеряв возможность разобраться со своими истинными мотивами, я сбился с толку, хотя в глубине души знал, что мои желания, даже самые потаенные, сможет удовлетворить только Хулия. Она представлялась мне доброй феей. К несчастью, конъюнктивит мешал мне разглядеть, как далека она была от образа волшебницы. Только глупец мог поверить в сказочные добродетели этой девушки с влажными волосами, которая без остановки жевала жвачку и принимала вызывающие позы, возбуждая и одновременно отталкивая чрезмерным ароматом своего тела.

– Думаешь, мне стоит познакомиться с другим мужчиной? – спросила она, не подозревая, что у меня был наготове ответ на подобный вопрос. Я решил встретить его безразличием.

– В мужской компании тебе было бы веселее, – предположил я.

– Даже не знаю… – сказала она с испуганно-отстраненным взглядом. И, поправив прическу, добавила: – Мне звонил Ликург.

– Зачем?

– Пригласил выпить чего-нибудь.

– Ты согласилась?

– Вот думаю. Мне кажется, прошло еще мало времени, чтобы ходить на свидания. Но раз ты разрешаешь, я сделаю над собой усилие и развеюсь немного.

– Я ничего не разрешаю, – воскликнул я встревожившись. – Я думал, ты имеешь в виду какого-нибудь парня из своих знакомых… Ликург женат.

– Ты тоже женат.

– Ты меня совратила.

– Это ревность? Замечательно! Не знала тебя с этой стороны.

– Дорогая, мои чувства не важны, но раз уж я жертвую собой ради тебя, то не хотел бы, чтобы тебя постигло новое разочарование, – заявил я.

Затем я превратил разговор в бесполезную болтовню. Я посоветовал ей иметь дело только с порядочными парнями. На самом деле я и не думал толкать ее в объятия других мужчин, но просто не мог уйти от этой темы, как старый мерин со своей борозды. Заметив, что она всерьез принимает мои наставления, я без особой надежды постарался исправить ситуацию:

– Не пойми меня неправильно. Я не уговариваю тебя спать с первым встречным. Ты сама знаешь, как мало стоящих мужчин. Из десяти тысяч найдется один подходящий. Когда этот идеальный появится на горизонте, рассчитывай на мою поддержку. Я помогу тебе влюбиться в него.

– Один из десяти тысяч? Сложнее, чем выиграть в лотерею.

– Намного сложнее, потому что реальная цифра приближается к одному на миллион. Я приуменьшил, чтобы не расстроить тебя. Но не отчаивайся, рано или поздно ты встретишь идеального любовника. Подобные всегда встречают подобных… А вот твоя связь с Ликургом мне не по душе. Лучше пусть тебя заточат в монастырь, чем ты станешь очередной жертвой этой свиньи.

– Не беспокойся. Я бы никогда его не выбрала. Он не в моем вкусе, – объяснила она.

После этих слов я понял все ее коварство: она рассказала о Ликурге, чтобы меня помучить. Эта садистка хорошо научилась сжимать яйца моего астрального тела.

– Если ты хотел меня задеть, то у тебя это получилось, – неожиданно обвинила она меня.

– Задеть? Ты что-то путаешь. Это ты меня режешь на куски. Ты без остановки повторяешь, что мечтаешь оказаться в объятиях другого мужчины.

– Я всего лишь пытаюсь жить дальше. И прошу у тебя совета. А ты готов отправить меня в постель к первому недоумку. Ты просто хочешь отделаться от меня. Неужели я тебе так сильно мешаю?

Я ничего не ответил. В словах Хулии была доля правды. Видеть ее страдания было так же важно для меня, как и для нее видеть мои муки. Мне жутко хотелось, чтобы на нее напала неизлечимая тоска и чтобы она неделями плакала по углам. Однако Хулия и не думала грустить, продолжая жевать жвачку и разгуливать по улице, виляя задом. Я же, напротив, остался без работы, почти ослеп, был покусан бешеной собакой и до смерти напуган молнией. Очевидная несправедливость наших судеб.

Чтобы уравнять наши страдания, она призналась, что в последнее время пребывает в унынии. Я усомнился. Чтобы проверить правдивость ее слов, мне следовало растревожить ее раны, последовав примеру апостола Фомы. Однако ран не было, поскольку ее мучили философские проблемы, чем я был разочарован. Вместо того чтобы порадовать меня рассказом о неудавшейся попытке самоубийства, она озвучила свои детские вопросы: есть ли любовь? я неудачница, которой не везет с поклонниками? со сколькими мужчинами нужно переспать, прежде чем я найду свой идеал? ни с одним? с десятком? с тысячей? Ей хотелось услышать точную цифру, достичь ее и сразу же идентифицировать прекрасного принца. Цифра была обязательным условием, которое ей хотелось как можно скорее выполнить. Ее не смущали кавалеры-уголовники, алкоголики или уроды, она прошла бы через эту толпу, как по углям в ночь святого Иоанна. Воображение рисовало ей желанную картину