– Точно! Кто из нас набирает папе?

– Давай я. Он всё равно поймёт, что мы рядом. Ты же знаешь, – решил Сергей.

Проницательность Хантерова была с одной стороны источником неисчерпаемых попыток отпрысков нащупать в ней слабое место, а с другой – предметом забавной гордости за отца.

Хак покосился на экран смартфона и усмехнулся, подмигнув Маше.

– Дети…

– Скажешь?

– Посмотрю по обстоятельствам, – рассмеялся он, принимая вызов.

– Па, привет! Ты не занят?

– Привет. Нет, что ты хотел?

– Да вот спросить надо… Ты знаешь, что Илья с мамой поссорился? Может быть, даже разводятся…

– О как… А откуда такой вывод? – Хунте, и правда, было интересно.

– Ну, мама никогда не разрешала продлить каникулы, значит, она не хочет, чтобы мы возвращались сейчас в Москву. Видимо, есть что-то, чего нам не надо видеть. Обычно так бывает, когда что-то этакое в семье происходит – типа, чтобы незрелая детская психика не страдала. А потом мы решили убедиться и позвонили Илье.

– И что он сказал? – Хантерову стало ещё интереснее.

– Ничего, сбросил все наши вызовы, что вообще-то невежливо. Мы-то с ним ПОКА не ссорились!

Слово «пока» прозвучало многообещающе и крайне грозно.

– Ндааа, а вывод-то логичен! Как ни крути… – протянул Хантеров, которому стало чрезвычайно любопытно, как именно будет происходить их жизнь под одной крышей. Ему давно не было так интересно и весело, чего уж там!

– Пап, так ты что-нибудь знаешь?

– Некорректная формулировка, Серёга, – Хунта рассмеялся. – Я очень много чего знаю, но выдавать информацию по первому запросу, да ещё с грубой ошибкой в его построении, точно не должен. Могу сообщить только, что все живы, трагедий и разрушений на местах не наблюдается. И да, Илье больше звонить не надо.

– То есть… – Сергей грозно свёл брови. – То есть его больше не будет!

– Серёж, ты сегодня как-то крайне небрежен в формулировках! – усмехнулся Хантеров. – У вас дома его не будет, а вот где-то там… он без сомнения присутствует.

– Па, не цепляйся к словам. Мне главное, что у нас его нет. Пап… Слушай, я вот чего спросить хотел… Можно?

– Ну спрашивай, чего ты мнёшься? – Хаку очень хотелось, чтобы дети сами предложили им с Машкой воссоединиться.

– Пап… А может, тогда ты попробуешь с мамой встретиться? Не, я помню, что она тебя видеть не может.

– С чего ты это взял? Она разве так говорила?

– Нет, она ничего плохого никогда не говорила, просто я… Ну то есть мы с сестрой понимаем, что это так. Нет, я знаю, что это ваша жизнь, вы сами всё там решаете, но, может, ты хоть попробуешь, а? Не зря же ты у нас её фото иногда просишь! Если бы не хотел её видеть, то зачем они тебе тогда? Мы ж не просто так пересылаем их тебе, да?

Маша, сидящая напротив, изумлённо воззрилась на Хантерова, который улыбнулся жене.

– Серёга! Я тебе обещаю, что попытаюсь с ней поговорить! – рассмеялся он.

– Вот прям сегодня? Да? – обрадовался сын. – И нам позвонишь?

– Нет! Доклады с меня требовать может только Миронов, – насмешливо фыркнул Хак. – Приедете, тогда и расскажу, получилось поговорить или нет.

Пишлось быстро закруглять разговор, потому что Маша уже и рот ладонью закрыла, чтобы заглушить смех, но было очевидно, что это ненадолго.

– Ну всё, можешь развлекаться сколько душе захочется! – разрешил Хантеров. – Но я должен тебе сказать, что мы даже порознь воспитали шикарных аналитиков! Представляешь, что будет, когда воспитывать будем вместе?

– Жуть… Жуть будет! – выговорила Маша, немного отсмеявшись. – Однако, Штирлиц никогда ещё не был так близок к провалу!

– Да, пожалуй!

– И да… Зачем тебе были нужны мои фото?

– Ну, Маш… Я же скучал.

– То есть, ты меня лично не видел? – Маша точно знала, что Хантеров никак не мог отказаться от контроля – хотя бы потому, что с ней жили дети.

– Я иногда гм… За тобой присматривал, когда ты совсем поздно с работы уходила, но дома-то тебя не видел, – с его точки зрения это был абсолютно разумный повод. – А куда это ты собираешься?

– Как куда? За котами, конечно! Я смотрю, ты сегодня бодр и весел! Давай-ка, раз даже дети нас просчитывают, съезжаться, что ли… А самый ценный объект в доме это что?

– Ося и его замы! – согласился Хантеров. – Кстати, Макс, это который второй по старшинству – это бывший кот Андрея, среднего сына Миронова, у которого ты гостила.

– Он тебе кота отдал?

– Нет, он его выбросил на трассе прямо в переноске, а я подобрал. Думал – редкая дрянь парень… А он меня взял и удивил! То ли перерос, то ли повзрослел. Короче, я его, пожалуй что, даже простил за Макса. Тем более, что я-то с прибытком. Он кот необычный – чует страх. Если человек нервничает или чего-то боится, кот вопит. Это, конечно, с его стороны опрометчиво, но он сигнализирует о непорядке как может.

– А третий кот?

– Подобран во дворе в мороз. Собственно, пройти мимо шансов он мне не оставил, ибо примёрз к капоту. Пришлось прогревать машину, кота, ну и ехать прямиком в ветеринарку, потому что он был прилично избит.

– Вот бедняга! Его так люди или…

– Нелюдь один. Ну, в принципе, он всё на себе ощутил, – Хунта нехорошо усмехнулся. – Побыл, так сказать, котиком.

Маша флегматично пожала плечами – что ж делать… Если люди становятся нелюдьми, всегда остаётся шанс нарваться на некое противодействие.

– Полагаю, всё в рамках закона? – уточнила она.

– Конечно, дорогая. Ты же меня знаешь! Я просто помогал человеку подняться… Много раз помогал – там скользко было… А он… Он так плохо на ногах держался и всё падал и падал, то об дерево, то об собственную тачку. Короче, трудный у него был день! И свидетели были, и его нетрезвость подтвердила мою версию происходящего. Короче, не волнуйся, у нас всё предусмотрено.

– А кота-то как зовут?

– Филин – он первое время спать боялся. Сидел и глаза таращил, как филин, так и назвался. Лапы кривые – так кости срослись, рёбра тоже, но ласковый до обморока. У Насти на плечах спит как воротник – она может с ним весь день ходить. А Серёжку больше любит Макс – Серый у нас мало чего боится, поэтому Максу с ним спокойно.

Хак не спрашивал, почему Маша об этом не в курсе – дети говорили, что мама просила ничего не рассказывать о том, что происходит в доме у отца, если это не касается жизненно