нём она указывала, что для этого ребёнка необязательно "избивать" или "морить голодом", и настаивала, что для Шон было бы "лучше" находиться под опекой Хефферов. Она писала, что Шон живёт "в постоянном страхе" перед матерью. Она чувствовала, что справедливость не восторжествовала, а если Шон будет жить с Деллой, у неё будет трудное и нестабильное детство.

Интересно, что на первоначальном судебном разбирательстве Ольга давала показания против Деллы и заявила суду, что дочь — неподходящая мать. Деллу не удивило, что Ольга поддержала иск Джо и Валери против неё. Она пояснила суду, что её мать "подлая и жестокая, совсем как Валери".

Под протокол Делла заявила, что её мать — невозможная женщина, которая загнала отца "в угол", и сообщила, что когда ей было 16 лет, она сбежала и поступила в YMCA, потому что мать пыталась лишить ей жизни. Она рассказала судье, что пятеро из семи детей Ольги сбежали, и заявила, что её дочь Шон в ужасе от этой женщины.

В конечном итоге суд вынес решение в пользу Деллы. В конце концов, она же биологическая мать девочки.

Но прежде чем Шон исполнилось 9 лет, для Деллы всё кардинально изменилось. Она рассталась с Джимом Бейером и жила в квартире-студии, куда дети не допускались. У неё был новый парень, Сид Дэвис* — довольно необузданный тип, который увлекался наркотиками. Не имея никакого дохода, кроме как от продажи наркотиков, Делла была практически нищей.

Попутно она решила передать опеку над Шон Джо и Валерио — они вполне могли содержать девочку. Стороны заключили соглашение, что Шон может потом вернуться к Делле, как только у мамы появится достаточно денег, чтобы предоставить ей место для жительства.

49

Делла очень изменилась, как начала заниматься в Барбизонской школе моделей. Шон вспоминает, как внезапно мать превратилась в утончённую леди и стала следить за макияжем и одеждой, как никогда раньше.

В то время Шон встречалась с ней только во время её посещений.

Ей было 10 лет. Её забавляло, как мать одевается; это было слишком официально и несколько неуместно. Делла даже пыталась наряжать Шон, чтобы девочка выглядела старше, что дочке не нравилось. Когда Шон исполнилось 11 лет, Делла уже одевала её в атласные брючные костюмы и накладывала ей макияж.

К сожалению, все эти игры с косметикой были просто для развлечения, потому что всякий раз, когда Шон приезжала к маме в Куин-Сити, девочку редко куда-нибудь выводили. В большинстве случаев Делла оставляла её дома без присмотра, и Шон приходилось самой готовить ужин и находить какие-то занятия. Делла проводила всё время с Сидом, но не разрешала Шон бывать у него дома. Всякий раз, когда Сид заходил к ней, она слышала такие слова, как "кокс" и "травка", но думала, что они имеют в виду газировку. Только через несколько лет Шон поняла, что мама барыжит наркотиками.

Сид очень любил Шон, называл её "Шонстер" и катал на своей спортивной машине "Datsun", вечно угощая всякими вкусностями. По субботам они с Деллой иногда брали Шон в зоопарк или на ярмарку. Шон наслаждалась временем, проведённым с ними, особенно потому, что считала, что у Хофферов всё слишком строго и неразумно. Валери всё время наказывала её: за то, что она не занимается на пианино, за отказ носить корректирующую обувь. Шон начала ненавидеть мачеху и хотела, чтобы Делла приняла её обратно.

— Мне хотелось лазить по деревьям и играть в грязи, — признаётся Шон. — Я была сорванцом, но Валери это не нравилось. Помню, она сильно ругала меня за подобные глупости.

Когда Шон исполнилось 10 лет, у Валери и Джо родился собственный сын, который, по мнению Шон, стал их любимцем. Казалось, постоянно наказывали только Шон; она была их проблемным ребёнком, и мачеха в конце концов решила, что у Шон, возможно, какие-то неврологические проблемы. Они с Джо направили девочку на компьютерную томографию и ЭЭГ, надеясь найти медицинское средство от её плохого поведения.

— Они провели со мной всевозможные анализы, — вспоминает Шон, — но оказалось, что со мной всё в порядке, это с моей семьёй что-то не так. И когда врачи это сказали, Валери просто взорвалась и покраснела. Она не могла поверить, что потратила столько денег, думая, что со мной не так, а ей в итоге порекомендовали обратиться к семейному психологу.

Шон помнит много случаев, когда Валери ссорились с отцом, а виноватой оказывалась она.

Очевидно, Джо не всегда соглашался с тем, как Валери обращалась с Шон, и от этого в доме начинались ссоры. В результате, как рассказывает Шон, её ругали без всякой причины.

— Мне не разрешали смотреть телевизор, — вспоминает она. — Валери всё время кричала на меня.

Шон пряталась в своей комнате, слушала "General Hospital" по радиоприемнику, часто не выходила даже на ужин и в конце концов засыпала в слезах. Шон любила сводного брата Брайана. Но поскольку Валери открыто благоволила к нему, у Шон обострилось естественное соперничество с братом.

Недовольная своим положением, Шон в конце концов поговорила с соцработницей в школе, и её отдали в приёмную семью. Было проведено семейное совещание, и хотя ей не хотелось расставаться с братом Брайаном, за несколько месяцев Шон приспособилась к новой семье. К счастью, у неё всё получилось, и влюбленная пара официально удочерила Шон, а та переехала с ними в Индиану.

Делла время от времени поддерживала с ней связь, но всё уже было по-другому. У Деллы были довольно бурные отношения с Сидом, а на Шон у неё просто не оставалось времени.

Часть пятая. Мужчины

50

— Сегодня Сид занимался непотребством, — прошептала Делла на магнитофон. Она записывала, как они занимались сексом — хотела сохранить это навсегда.

— Ничего я такого не делал, — отвечает его голос.

— Ты дважды звонил Поле за последние две недели.

— Не звонил!

— Четыре раза за последние две недели.

— Не звонил!

— Ты обещал принести ей вина, чтобы вы обкурились и пошли тусоваться.

— Не было этого.

— А ещё ты несколько часов болтал с Дебби.

— Этого не было, мерзкая поскуда.

— И она в точности рассказала мне, каким ты мерзким поскудой.

— Я не мерзкий поскуда.

— Итак, мы хорошо проводим время, это его последняя ночь здесь, — сказала Делла под запись и, хихикая, начала щекотать его, внезапно напевая