Шрифт:
Закладка:
Я шагал по тихой школе, прислушиваясь к голосам коллег, что еле слышно доносились из-за дверей. Странно было представить, что еще в сентябре я чувствовал себя здесь, как в западне. Три года обязательной отработки после института представлялись мне вечностью. Да, я еще и года не отработал, а я уже прикипел к этим пыльным коридорам, бубнящим голосам за дверями кабинетов, коллегам-учителям, которые только на первый взгляд кажутся бесцветными типами, одетыми словно с распродажи, а на деле неплохие люди.
Однако не взрослые стали моими подлинными друзьями, а лохматая, шмыгающая носами, в синяках и ссадинах пацанва. Вот уж не знал, что во мне заложена педагогическая жилка? А может — не во мне, а в Сашке? А, Сашок, что скажешь?.. Молчишь… Куда ты вот подевался?.. Может, тоже переселился в кого-нибудь?..
Я понял, что маюсь дурью и отправился в спортзал, чтобы поработать над мышцами пресса. За этим занятием меня и застал звонок на перемену. После нее у меня должен быть еще урок и до двадцати часов вечера я буду свободен.
Закончив тренировку, я пошел к себе, в тренерскую. Там у меня хранилась газировка. Откупорив бутылочку, я выпил теплую сладкую водичку, из которой, даже не смотря на плотную закупорку, выветрились пузырьки газа. Отдохнув и пополнив запас глюкозы, я вернулся в спортзал, где уже собрались учащиеся из девятого «Б». После разминки, я дал им возможность покидать мяч через волейбольную сетку. Девятиклашки, разбившись на четыре команды, по шесть человек в каждой, принялись азартно скакать по залу, отбивая атаки противника.
После звонка, я отправился в учительскую. Занес журнал, а заодно набрал номер рабочего телефона Вилены.
— Привет! — сказал я, когда она откликнулась.
— Здравствуй, Саша!.. Уже соскучился?
— Так, немного, — улыбаясь, ответил я. — Хочу знать, что ты узнала по моим просьбам?..
— Ну значит так… С Леной я поговорила. Она сказала, что на весенние каникулы есть возможность оформить коллективную путевку на турпоездку по Золотому кольцу России. Сначала — поездом до Владимира, а дальше автобусом. Пять городов. С заездом в Москву.
— Годится. Берем.
— Хорошо. Передам Качалкиной, пусть оформляет.
— А что насчет кооператива?
— С папой поговорю вечером.
— Ага… Понял. Спасибо!
— Я тебе позвоню домой.
— Часиков в десять, ладно?.. — попросил я. — В восемь начинается тренировка в секции самбо…
— А я было подумала, что у тебя свидание.
— Не дождетесь!
— Ну пока!
Она положила трубку. Я — тоже. В учительскую вошла преподавательница математики, Антонина Павловна Разуваева. Принесла журнал и начала собираться домой.
— Ты сильно торопишься? — спросил я.
— Да нет, не очень, — сказала она. — Только есть хочу.
— Хочешь, заедем куда-нибудь, перекусим? — предложил я. — Я тоже голоден… Заодно и поговорим.
— Давай! Только — не в ресторан, а куда-нибудь попроще. Ладно?
— Здесь пельменная есть поблизости, можно даже пешком дойти.
— Пельменная — это отлично! Пойдем!
— Пошли.
И мы направились в пельменную, в которой я пообедал в свой первый день пребывания в ХХ веке. Давненько я здесь не бывал. Интересно, а та грымза в наколке все еще трудится? Мы с Тигрой взяли по две порции, запеченных в сметане, пельменей, по паре стаканов компота и двинули подносы по металлическим направляющим к кассе. Увы, к моему глубокому разочарованию, грымзы за кассовым аппаратом не оказалось. Вместо нее сидела девчушка, лет восемнадцати. Она без лишних слов взяла у меня пятеру, выбила чек и отсчитала сдачу.
С подносами наперевес, Антонина Павловна и я перешли к свободному столику у окна. Народу в пельменной было немного и никто не мешал нам спокойно есть и разговаривать. Тем не менее, мы не стали терять времени даром. Лопая горячие пельмени и запивая их компотом, стали обсуждать тему, которая с некоторых пор интересовала нас обоих. Выяснилось, что Тигра не сидела сложа руки, а занялась тем, до чего у меня руки, вернее — голова, так и не дошла. Она изучила историю рыцарских орденов.
— Знаешь, — сказала моя собеседница, едва прожевав, — все эти ордена были довольно сомнительными, скажем так, организациями… Прикрываясь служением богу и разговорами о милосердии, они занимались грабежом крестьян и нападениями на вольные города. Сущность этих орденов хорошо показана в советском фильме «Александр Невский» и в польских, снятых по романам Генрика Сенкевича… В Древней Руси некоторым аналогом рыцарско-монашеского ордена можно считать опричников Ивана Грозного, они носили монашескую одежду, клобуки, при этом приторачивали к седлам волчьи и собачьи головы… Ну а уж о делах, которые они творили, и говорить нечего… К чему я это все?.. К тому что, нам может изрядно влететь, если мы назовем юношескую команду ОРДЕНОМ…
— Вообще-то, я не собирался особенно распространяться о нем, — пробормотал я.
— Шила в мешке не утаишь, — возразила Тигра. — Ребята все равно проболтаются. А если пойдет слушок, что мы создали тайную молодежную организацию, от нас только пух да перья полетят.
— Что же ты предлагаешь?
— Не употреблять сомнительной, с точки зрения кодекса строителя коммунизма терминологии.
Вообще-то Антонина Павловна была права. Романтика романтикой, а если пришьют антисоветчину, мало не покажется. Придется мимикрировать. Подо что? Для юных тимуровцев мои парни уже слишком взрослые. Их же в этом году должны в комсомольцы принимать. Привязывать отряд к комсомолу тоже не хочется. Это только отпугнет пацанов. Впрочем, кажется я уже иду по кругу. Нужна мощная идея. Сможет ли ее дать Алькина сказка про Старый Завод, который на самом деле не завод?
— Постой, ты сказала, что ребятам нужна сказка, — решил я поделиться своими сомнениями с собеседницей. — Алька по моему заказу ее уже сочиняет… Если уже не сочинил. Наша задача каким-то образом конвертировать сказку в деятельность нашей теперь уже не понятно как называемой организации!
— Конверт… что? — удивилась Тигра.
Пришлось мысленно схватить себя за язык. Надо быть осторожнее — словечко-то из иного времени.
— Я хотел сказать, что нужно каким-то образом сказку
