вас, э-э…

— Алевтина Вольдемаровна, — отрекомендовалась она.

— Так вот, Аля, я очень вам благодарен… Сколько с меня?

— Четыреста.

Кивнув, я отсчитал четыре сотни. В это время завотделом упаковала мои покупки. Было видно, что у нее большой опыт. Видать, начинала простой продавщицей, но продвинулась по службе. Вообще, она ничего. Будь мне лет сорок пять, я бы может и польстился.

Алевтина Вольдемаровна проводила меня до выхода из отдела и тут же накинулась на молоденьких продавщиц. Вот что с женщиной делает недостаток мужской ласки.

До встречи с Виленой оставалось еще два часа. Успею пообедать и заехать домой переодеться. Хотя с обедом можно и обождать. Не таскать же Вилену по заслякощенным улицам, лучше сразу в ресторан. Там и поесть можно и потанцевать. А вообще надо разнообразить культурную жизнь. Что тут есть, кроме киношки? Драмтеатр. Интересно, что там ставят?.. Еще есть областной город, где выбор развлечений, наверняка, разнообразнее и куда, кстати, я обещал свозить Ксюху и Володьку.

За двадцать минут до назначенного срока, переодевшись, я сел в «Волгу» и поехал к зданию районного комитета комсомола. Товарищ Воротникова, как и в первый раз задержалась, но ненадолго. Щелкнул замок дверцы, и в салон ворвалось облако ароматов. Видать, девушка не пожалела духов перед свиданием. Я повернулся, чтобы поцеловать ее и обомлел. Что случилось? Не могла же Вилена так измениться с тех пор, когда мы виделись в последний раз! Самое страшное, что глаза, нос, губы — ее. Но вот откуда появились эти морщины и двойной подбородок⁈

Глава 19

— Удивлены? — спросила женщина.

— Да, немного, — признался я, приходя в себя. — Вы — мама Вилены?

— Как вы угадали?

— Вы очень похожи.

— Верно, и характером — тоже.

— Простите, как вас зовут?

— Аглая Мефодьевна.

— Очень рад. Я — Саша!

— Да, я знаю…

— Аглая Мефодьевна, что случилось? — спросил я, решив, что достаточно светских любезностей. — Почему Вилена не пришла?.. Она здорова?

— Да, слава богу.

— Тогда я не понимаю…

— Она и не должна была прийти.

— Почему? Мы же договаривались!

— Нет. Она и не знает об этом. Вчера вы говорили только со мною. — Мамаша Вилены самодовольно улыбнулась и вдруг, изменив голос, прощебетала: — Здравствуй, Саша! Как ты себя чувствуешь?..

Меня даже передернуло, настолько мамашин голос был похож на дочкин.

— Вам не кажется, что это плохие шутки?

— А это не шутки, — заявила та. — Мне необходимо было повидаться с вами!..

— Для чего?

— Для того, чтобы сказать вам, чтобы вы оставили мою дочь в покое!

— Ну так ей не тринадцать лет, она взрослый, самостоятельный человек, способный принимать здравые, взвешенные решения.

— Взвешенные? — переспросила Аглая Мефодьевна. — Да она влюблена, как кошка!.. Трещит о вас без умолку!

— Радостно слышать.

— Мы с Игорем Кирилловичем — моим мужем и отцом Вилены — надеемся не на ее, а на ваше благоразумие, Александр!

— В чем же оно, по-вашему, должно заключаться? — проговорил я, с трудом сдерживаясь, чтобы не вышвырнуть эту расфуфыренную и надушенную корову из своего авто.

— Как я уже сказала — оставить мою дочь в покое. Прекратить всяческие контакты с нею. Забыть об ее существовании.

— Да с какой же стати?

— Поймите. Вы ей не пара! — горячо заговорила мамаша. — Виленочку ждет блестящее будущее. Не здесь, разумеется, не в этом забытом Литейске… У Игоря Кирилловича есть однокашник в Москве, крупный дипломат. Его сын заканчивает МГИМО. Поймите, уже все решено! На июнь назначена свадьба… А тут вы!.. Если вам не безразлична моя дочь, вы должны пожертвовать своими чувствами ради нее. Прошу не мешать ее счастью.

— Странно все это слышать, — усмехнулся я. — Если бы Вилене был нужен этот парень из МГИМО, она не стала бы со мною встречаться… И потом, с чего вы решили, что со мною ей будет хуже?.. Уж если на то пошло, у меня есть двухкомнатная квартира, как видите, свой автомобиль… Что касается, родственников, мой дядя заместитель министра рыбной промышленности СССР, так что я не менее завидный жених…

Я откровенно издевался над нею, но Аглая Мефодьевна этого не почувствовала.

— Вы же потенциальный самоубийца! — огорошила она меня. — Виленочка рассказывала, как вы, очертя голову, кинулись выручать маленького недотепу и его собачонку и едва сами не погибли… Нет, я понимаю!.. Юную неопытную девушку не могло не покорить такое безрассудство, но ведь она восхищена вашим нелепым поступком и не думает о будущем!

— О каком будущем? — теряя терпение, осведомился я.

— О — таком! — с жаром ответила мамаша. — Где гарантия, что в следующий раз вы не броситесь в огонь, чтобы вытащить кошку и… и… моя дочь, если с нею случится несчастье выйти за вас, останется вдовой, да еще и, не дай бог, с ребенком на руках. Кто ее тогда возьмет в жены⁈

— Покиньте машину, мамаша! — резко сказал я.

— Что? — не поняла Аглая Мефодьевна.

— Вы своими духами провоняли весь салон, — объяснил я. — Мне придется его долго проветривать!

— Нахал! — взвизгнула мама Вилены. — Мальчишка! — И она полезла из салона. Многострадальная машина жалобно заскрипела рессорами. — Только попробуй подойти к моей дочери на пушечный выстрел, я тебя в тюрьму засажу!

Она хлопнула дверцей и, колыхая телесами под норковой шубой, покатилась прочь. Я вышел из машины и направился к зданию райкома.

— Пропуск! — воздел глаза вахтер, тормознув меня в вестибюле.

— Мне нужна Вилена Игоревна Воротникова! — отчеканил я.

— Так нету ее тута, — ответил он. — С утра не появлялась.

— Ясно, — буркнул я и вернулся к «Волге».

Вдруг, сама позвонит? Домой ей точно бесполезно звонить. Мамаша будет первая хватать трубку… Хотя, ведь сейчас-то ее дома нет!.. А Вилена может как раз оказаться дома. Я бросился к ближайшей телефонной будке. Выкопал среди мелочи, что валялась в кармане, двухкопеечную монету, сунул в прорезь. Набрал номер. Через минуту раздался щелчок и женский голос, как и вчера, сказал: «Алло!». Я уж и не знал, верить ли мне. Вдруг мамаша уже добралась и теперь снова имитирует голос дочери. Чушь! Я же знаю, где они живут! Не могла эта Аглая