– Рядом с ним и продавцом. В деловом костюме.

– Нет, никого не вижу, – пожал плечами мужчина. Волк же, чувствуя моё напряжение, потрусил к тому прилавку. Мужчина в цилиндре рассматривал арбалет в руках, и продавец расхваливал оружие, показывал, как натянуть стрелу.

– Стой! Не иди, мне страшно. Лучше давайте зайдём внутрь.

Резко поднялась, собираясь уйти.

Всё произошло как в замедленной съёмке: Мужчина осматривает арбалет и просто бездумно целится, даже не в меня. Просто проверяет, не сбит ли прицел. К нему склоняется Септимус, с оскалом удерживая наш зрительный контакт. Хлопает по плечам, будто стряхивает невидимые соринки. И палец покупателя, дрогнув, нажимает на курок.

Глава 29

– Вика!

Волшебник отшвырнул от себя стулья, столы и закрыл обзор на прилавок. Его голос слышится будто сквозь толщу воды. Я вынырнула из марева наваждения и подняла голову, утонув в ярком свечении небесных глаз контрабандиста.

– Фэрро, лекаря, срочно. Держись, эклерчик!

Он переместил ладони на щёки и удерживал зрительный контакт. А мне дышать тяжело. И удушающая боль разрывает грудную клетку. Но вместо того чтобы закричать, я просто смотрю на Волшебника. Кажется, если нарушу этот контакт, то мир разлетится на кусочки и погребет меня под обломками.

Всё-таки с усилием опустила взгляд и заметила стрелу, которая соединила нас с Волшебником. В шоке таращусь на тонкий серебряный прут между нами.

Стрела пронзила контрабандиста и ударила меня прямо в грудную клетку. Похоже, зацепив лёгкое, поэтому дышать тяжело и больно. Возможно, если бы я не встала, она пробила бы мне черепушку. И тогда мгновенная смерть.

Опять подняла голову и посмотрела через плечо Волшебника. Продавец с покупателем бегут в нашу сторону, а Септимус уже растворился в серой дымке, не оставив никаких улик. Ноги подкашиваются, сознание мутнеет. Но мужчина удерживает меня за талию.

– Не отключайся, сейчас дождёмся лекаря и вынем стрелу, – прошептал Волшебник.

– Как тебя зовут на самом деле? – пробормотала заплетающимся языком.

– Шаеган. Душа моя.

– Шайе.. – вяло пролепетав, прикрыла глаза.

Боль полностью охватила всё тело, и дышать уже не просто тяжело. Невыносимо. Мучительно. Невозможно. С хрипом вдохнула немного. А вот на выдохе раскашлялась кровью и чуть согнулась. Волшебник тоже ранен, но держит меня. Воздуха не хватает. Теряю сознание. Не замечаю собравшихся существ, практически не слышу их голоса, рычания. Только чувствую пальцы на талии, которые не дают двинуться. Понимаю, что просто так вытащить стрелу нельзя. И очень стараюсь не свалиться, не уплыть в темноту или в свет. Даже не знаю, куда теперь затянет мою душу и смогу ли я выбраться из него.

– Отпускай, Шай! – услышала краем уха рычание одного викинга.

К спине прижалась каменная грудь здоровяка. Волшебник отпустил меня и, сжав стрелу между нами, попятился. Его лицо исказилось гримасой боли, но он смог освободиться. Опустила взгляд на окровавленный наконечник стрелы. Облизала сухие губы, чувствуя на них собственную кровь.

Вместо контрабандиста появилось озабоченное лицо Горлика. Откуда он здесь? Мы ведь его во дворце оставили. По глазам ударил яркий жёлтый свет. Лекарь перехватил стрелу и, направив свет с ладони на рану, вырвал из меня её.

Я закричала от прострелившей всё тело боли. Звуки, голоса, картинка перед глазами – всё исчезло. Остались лишь боль и яркий свет, в который меня утянуло. Будто вместе со стрелой из меня вынули и душу.

А ведь почти расслабилась. Почти доверилась. Почти влюбилась.

Я вновь облачко. Плыву в светлой пустоте и замечаю теперь две чёрные точки. Они не приближаются. Всеми фибрами души тянусь туда. Возможно, нужно попасть в темноту, чтобы выбраться из этого места и вернуться в тело? И у меня получается. Чёрные точки обретают человеческую форму, и я замираю над ними. Они оба знакомы мне. Это мой лекар Горлик, а второй – Септимус.

– Оставь свои игры, Озем! Мы договорились не вмешиваться в судьбы смертных! Ты нарушаешь законы мироздания! – распекает тщедушный Горлик самого бога Смерти.

– Я лишь ускорил неизбежное, – ответил Септимус, снисходительно посматривая на моё облачко. – Мы ведь оба не хотим спасения для этого мира, брат.

Брат? Горлик тоже божество? Непонимающе кружусь вокруг них. Хочется заорать от бессилия.

– Неважно, чего мы хотим. Всё давно предначертано. Эта смертная должна пройти свой путь.

– Значит, это ты встаёшь у меня на пути и спасаешь её?! – прищурившись, подался всем корпусом к старичку белобрысый.

– Я не позволю нарушить баланс миров, Озем. Даже тебе, брат. Аэлита должна возродиться, и ты не помешаешь этому, – твёрдо ответил Горлик. И, усмехнувшись, наконец, поднял голову, посмотрев на меня: – Лети обратно, светлая. Озем больше не помешает тебе. Наслаждайся отведённой жизнью и забудь о нас.

Он взмахнул рукой, окутывая мою душу неоново-белым светом и оба бога пропали…

Ранним вечером я очнулась в каюте дирижабля, прижатой к груди Азерафаэля. Мужчина держал бережно, но крепко. Все воспоминания прошедшего дня накатили снежным комом.

Если моя живучесть имеет какой-то определённый лимит, я больше не хочу метаться в сомнениях и ждать чуда от этого мира. Хочу наслаждаться каждой минутой и не оглядываться назад!

Приняв судьбоносное, как мне кажется, решение, вжалась теснее и разбудила демона. Он встрепенулся и тревожно заглянул в глаза. Сама потянулась к нему и поцеловала. Прикрыла глаза и всхлипнула, чувствуя, как прорывает плотина облегчения. Я жива, и это ведь главное! Азер тут же слизал слёзы с губ, убрал волосы с лица и отстранил.

– Я опять тебя чуть не потерял, душа моя, – прошептал мужчина.

– И как вам удалось всё исправить? – улыбнулась, потираясь об его ладонь щекой. И меня снова целуют. Нежно, ласково, почти невесомо.

– Нам пришлось прибегнуть к одному древнему обряду, – тихо заметил Азер, продолжая сцеловывать слёзы теперь с щёк.

– Какому? – непонимающе нахмурилась. Если можно было