Шрифт:
Закладка:
Сильно… Так сильно, что мышцы окаменели, лишь крупным дрожанием показывая, что я все еще жива. Каждое новое касание языка ошпаривало кипятком, вынуждая выкручиваться от бессилия и желания зарыдать от той патоки, которая заполнила меня доверху, в которой так легко захлебнуться.
— Проклятие, Лирель, как же ты сладко кончаешь. Не дождалась разрешения, — наигранно-обиженно прошептал Тайпан, низко опускаясь к моему лицу и прислушиваясь к тяжелому дыханию. — Но так красиво. Всю жизнь бы смотрел. Хочешь еще, нежная моя кадын? Только кивни.
Глава 56
И вновь не думая.
Едва заметный жест, который можно было бы легко не заметить, но меня сразу же отпустили, прекратив касаться со всех сторон сразу, опуская в холод с головой.
Мне требовалось их присутствие, подтверждение, что пустынники рядом и не растворятся к утру, как моя больная фантазия или слишком реалистичный сон. Не дав задуматься об этом сильнее, мужчина перевернул меня на спину, хватая под ребра и перемещая к краю.
Нависнув сверху, Ворон демонстративно забросил мои ноги себе на грудь, заранее пресекая любые попытки побега, будто бы я была на них способна. Мужчина прижался еще блестящими от моей влаги губами к косточке на лодыжке у своего плеча и игриво куснул стопу, обещая, что это не конец.
— Руки, кадын, — пробасил он.
Дождавшись, пока я осознаю его требование, проследил внимательным взглядом, как я послушно, но неуверенно поднимаю их. Запястья тут же оказались в крепкой хватке Тайпана.
— Никаких рук.
— Замком на затылок, — скомандовал тот, вынуждая меня широко развести локти — так, что грудь поднялась в воздух. — Запрокинь голову.
Боги молодые и старые… Что же я делаю?..
Но, не дождавшись милости ответа от высших, я сделала, как велел пустынник, чувствуя, как кровь приливает к вискам.
Слишком откровенно это выглядело со стороны. Распятая на кровати, свесив голову с края так, что волосы касались пола, я выставляла обнаженную грудь к потолку, чувствуя, как под давлением мужских рук колени разъезжаются в стороны.
— Я достаточно тебя вылизал?
Демонический голос. Словно мистические джинны кричат его шепотом, пронизывающим до самых костей и способным добраться до самой души. Он не спрашивал — утверждал, и я вновь кивнула, робко открыв глаза и разглядев перед собой бедра Тайпана.
Тяжелый даже на вид ствол был тверд и увит пульсирующими венами. На блестящем навершии сверкала капля желания, угрожая вот-вот сорваться. Пустынник смотрел на меня сверху вниз, уперев крупные кулаки по сторонам от моих полуспущенных с постели плеч, и вновь щурил глаза, следя за реакцией.
— Отвечай ему.
— Черт, да…
— Умница, Лирель. К черту нежность? — на всякий случай уточнил он, будто бы я была способна передумать. — Хорошо. Значит, в другой раз.
В низ живота с неторопливой оттяжкой вклинилась плоть, в который раз за вечер растягивая меня под темперамент пустынников.
Вскрикнув от нависшей темноты в глазах, неожиданно сама потянулась бедрами навстречу, насаживаясь на всю внушительную длину, отчего мужчина зашипел, звучно шлепнув по моей ягодице ладонью.
Толчок… Еще один… Все резче и чаще…
Влажные хлопки и мои голодные стоны, от которых сушило горло, заполнили комнату развратной мелодией. Огоньки перед глазами дрожали, и все, о чем я думала, — это мужское достоинство Тайпана, покачивающееся перед глазами, пока мужчина продолжал жадно следить за моими эмоциями.
— Шаан…
Он удивленно вскинул темно-алую бровь, но пустыннику потребовалась всего секунда, чтобы понять мой зов. Его лицо озарилось несколько настороженным удовлетворением и, задумчиво качнув бедрами, он дал то, что мне так требовалось.
Обхватив губами горячую головку, ласково, но нетерпеливо облизнула ее языком, втягивая глубже. Удобное положение позволяло без препятствий изучать крупный ствол ртом, и очнувшийся от первых мгновений Тайпан осторожно двинул тазом мне навстречу.
Опять… Снова я между ними, как река меж двух берегов. Греюсь в тепле, объятая им со всех сторон, и наслаждаюсь своим положением. Все, как они хотели. До белой пелены перед глазами.
— Проклятие, девочка. Это слишком горячо. Я не выдержу долго, — признался мужчина, опустив пальцы мне на горло, почувствовал, как глубоко я могу довериться. — Чер-р-р-рт…
Движение, еще одно… На глазах выступают слезы, но я держусь. Мне до смерти необходимо ответить, воздать им по заслугам за все секунды полета, подаренные мне со дня нашего знакомства. И поэтому я тесно сжала бедра, сдавливая Ворона внутри себя и вырывая из мужского рта удивленно-мучительный стон, приблизивший его к краю. Ослушавшись, отпустила свои волосы, жадно вжимая пальцы и ногти в бедра Тайпана, который было дернулся назад, но не смог отдалиться.
По рельефному телу прокатилась судорога, и красноволосый невольно согнулся, стараясь сдержать дрожь в крепких плечах. Его кулаки до хруста сжали край кровати, а полузвериный рык вибрацией заполнил флигель.
Я ожидала, что на язык выплеснется семя, но даже сквозь всю пульсацию этого не произошло, и отпустив наконец Тайпана, чтобы втянуть воздух в выгоревшие дотла легкие, я непонимающе сдвинула брови.
Но это быстро прошло. Ровно в ту секунду, когда Корвус сжал мои бедра так сильно, что впору остаться синякам, и взвинтил и без того жесткий темп, уже не пытаясь отойти от последнего порога, за которым ждало освобождение.
Сильное тело пустынника затряслось, напрягая все мышцы, и я даже в полумраке смогла разглядеть их четкий, словно выбитый в камне рельеф. Затихнув, он пошатнулся, слегка потеряв концентрацию, чем удивил меня еще сильнее.
— Любимая…
Вот… Они оба меня так назвали, за одну ночь перевернув мои представления о мире, о нашей сделке и самой себе. Все изменилось так резко, что, не успев привыкнуть, я едва не потеряла сознание, на секунду ослепнув и лишившись слуха.
— Ты должна кончить, кадын.
Не покинув лона, Корвус вновь задвигался, шершавыми подушечками пальцев играя со взволнованным узелком, рассыпавшим молнии у меня под кожей.
Немного грубая ласка, это диковатое обращение и пронизывающий взгляд — рецепт моего удовольствия. Стопроцентный, подтверждающий свою эффективность вновь и вновь. И который пустынники, казалось, вызубрили до оскомины.
— Вот так, — убедившись, что
