В ответе на ее песню возникла легкая вибрация. Стены задрожали, и в воздухе замелькали бледные искры. Из тени коридоров вышли не призраки, а белые фигуры. Они были прозрачными, словно туман, но в них было что-то необыкновенно светлое и доброе.

— Что за… — только и смог вымолвить я, пялясь на фантомы.

Белые призраки подходили к Славии, их лица были неясны, но в глазах читалась благодарность и радость. Они не говорили, но их присутствие словно осветило крепость, залив ее светами и радостью.

Мы все застыли в недоумении, увидев, как призраки обращаются к Славии, словно умоляя ее о чем-то.

— Это и есть отряд сопротивления? — спросил я, обретя возможность вновь говорить.

— Нет, — улыбнулась девушка. — Это снежные духи. Они обитают тут. Я позвала их, особо не надеясь на то, что они придут. А они пришли!

Славия улыбалась.

— Они могут нам помочь? — спросил я, особо не разделяя ее радости.

Девушка пожала плечами. А потом, повернувшись к Снежным Духам, начала с ними разговаривать. Делала она это как-то странно, почти не открывая рта, издавая едва слышимые звуки. Призраки слушали внимательно. А потом начали что-то на том же самом языке отвечать девушке. И с каждым произнесенным звуком выражение лица Славии становилось все более напряженным и хмурым.

— Искариот… — только и смогла произнести она, когда Снежные Духи закончили. — Он был тут.

Я ощутил, как холод пробежал по спине.

— Он убил живых, но не всех, — продолжила девушка. — Некоторых забрал с собой, в рабство. Заковал в цепи и угнал на север.

— Значит, направление уже знаем, где он прячется, — сказал я, стиснув кулаки. — Спроси у них — возможно ли уничтожить монстра, что сейчас находится снаружи? Нам нужно выйти из этой крепости и отправляться в путь — времени совсем не осталось.

Славия кивнула. И принялась вновь объясняться с призраками.

* * *

Тень, что уже долгое время скользила по стенам крепости, будто живая, вдруг стала ощущаться иначе. Не просто темным пятном, а чем-то живым, пульсирующим. Она просочилась внутрь, как сырой холодный ветер, скользя по спине, оставляя за собой неприятную липкость. И тут же, словно колючая проволока, пронзила мозг, заставляя вздрогнуть.

Спутница Шпагина сжала кулаки, сердце заколотилось в бешеном ритме. Она чувствовала, как тень проникает глубже, вглубь ее разума.

«Что за черт?» — только и смогла подумать она, не понимая, что вообще происходит.

Чужие мысли, холодные и расчетливые, внедрялись в ее сознание. Они были липкими, как паутина, тянули ее к себе, заставляя забыть про страх.

«Шпагин — угроза, — зашептал кто-то, звучащий ее собственным голосом, но одновременно чужой. — Он должен быть уничтожен».

Девушка удивленно выпучила глаза. Такого она никогда не могла подумать, а тут… это ведь не ее мысли!

Она тряхнула головой. Глянула на Александра, который стоял в стороне. Он был сосредоточен, его внимание полностью обращено на призраков. Хотела обратиться, чтобы рассказать, но побоялась отвлекать — он сейчас делал очень важные приготовления. Ему не до нее. Беспокоить по пустякам не стоит. Он занят.

«Тем лучше, — прошептал голос. — Так даже проще. Просто подойди и убей его!»

Девушка почувствовала, как кровь леденеет в жилах.

«Он не опасен», — подумала она, пытаясь убедить себя в этом.

Необычное чувство чужих мыслей сбивало с толку. Это что? Раздвоение личности? Сумасшествие? Не мудрено — с таким-то приключениями.

«Он опасен, — злобно прошипел чужой голос. — Он хочет убить нас всех. Ты должна опередить его».

Девушка ощутила, как гнев закипает в ней, но не ее гнев. Чужое чувство, мощное, неумолимое, застилало ее разум туманом. И против него так сложно было отбиться.

«Он должен умереть, — шептал голос, обвиваясь вокруг ее воли, словно лианы. — Ты должна его убить».

Девушка понимала, что она теряет контроль. Она была куклой, а чужой разум — кукловод. И он заставлял ее совершить ужасное.

Она вцепилась в собственную руку, пальцы побелели от напряжения. Ей казалось, что она вот-вот сорвется, бросится на Шпагина, как дикий зверь, но что-то внутри нее все еще сопротивлялось. Она помнила его улыбку, его слова, его доброту.

«Нет! — прошептала она, голос дрожал, но чужой разум давил с утроенной силой. Думать было так тяжело — мысли, ее собственные мысли, так трудно пробивались сквозь этот густой туман. — Он не враг. Он мой друг».

«Ложь, — прошипел голос, холодный и безжалостный. — Он обманул тебя. Он собирается предать тебя. Он замышляет твой конец».

Девушка чувствовала, как ее мышцы напрягаются, пальцы сжимают запястье сильней. Чужой гнев, чужая ненависть растекались по ней, наполняя ее собой. Она чувствовала, как тьма поглощает ее разум, оставляя от нее лишь пустую оболочку.

«Убей его. Он достоин смерти».

«Нет!» — подумала она, но чужой разум не обращал внимания на ее отчаянные попытки сопротивляться. Он был слишком силен, слишком властен.

Она ощутила, как ноги ее невольно ступают вперед, как рука тянется к оружию, словно управляемая нею, а не ею самой.

— С вам все в порядке? — спросил Айрон, глянув на девушку.

Но ответа не последовало. Она слышала вопрос, хотела крикнуть, что проваливается в какую-то бездонную тьму, пропадает в ней, но не смогла произнести и слова. Её разум был пуст, его полностью заполнила чужая воля.

Она почувствовала, как ее тело движется, словно управляемое кем-то другим.

«Я должна убить тебя, — внезапно подумала она, глядя на Шпагина. — Но не сейчас. Есть риск, что этот проклятый робот успеет защитить своего хозяина. Значит потом. Выждать. Я умею ждать. И как только наступит время — ударить. В самый неожиданный момент».

Ее мысли были чужими, безжизненными, словно голос робота, повторяющего заученную фразу.

Ее разум был захвачен, пленен чужой волей. Она стала орудием в чужих руках, пустым сосудом, заполненным чужой злобой и ненавистью.

Ее взгляд был пуст, лишен тепла и жизни. Её движения были механическими, безжизненными, словно у куклы, управляемой нитями. Она стала тенью самой себя, призраком, которого никто не узнал бы.

Чужак полностью завладел ею. Он превратил ее в зомби, в бездушную марионетку, танцующую под его дудку. И теперь она двигалась не по своей воле, а по его, исполняя его злую волю, готовую уничтожить все, что было ей дорого. Убить