Аманда замолчала.

– Мисс Рей?

– Мы тогда ещё не могли предугадать…

– Я ни в чём не обвиняю вас, Аманда, я просто хочу узнать, сколько было человек.

– Триста сорок.

– О! Это отличный результат!

– Да, но хотелось бы…

– Так не бывает, мисс Рей, вы же знаете, что за каждым открытием сотни…

– Смертей.

– Сотни неудачных попыток. Мисс Рей, вам пора взять отпуск. Мне кажется, вы принимаете всё близко к сердцу.

– Простите.

– Мы всё делаем правильно, Аманда. Вы должны это помнить.

– Да, я помню.

– Это нормы будущей жизни.

– Я знаю.

– Перенаселение нашего материка достигло критической отметки. Мы должны будем переселить людей, но перед этим разработать вакцину для их же блага, и для нашего тоже.

Я навёл курсор на лицо этого умника.

А через три часа нашёл его на одном из совещаний.

– Итак, дамы и господа, я представляю вам проект нашего материка на 2115 год.

На экране огромного монитора появилась картинка нашего города, который я и не сразу узнал.

– Да! Он таким и будет. Меньше людей – больше жизни!

– Я бы сказал – больше воздуха!

– Господи, неужели площадки для гольфа теперь можно будет строить не на крышах домов?!

– Я не верю своим глазам!

– Мы снесём бедные кварталы, оставим только центр, а дальше построим новые дома, для новой жизни.

– Я бы и пару заводов перенёс.

– Мы рассчитываем постепенно перенести большую часть вредного производства на южный материк.

– Отлично! От этого дыма неба не видно.

– Кажется, вчера ночью я видел луну.

– Да, слегка прояснилось.

Человек с указкой около большого экрана переключал слайды.

– Вы только представьте, если этот материк удастся сократить не на двадцать, как это планировалось, а на сорок процентов…

– Да, это будет уже похоже на город, а не на муравейник.

– А сколько здесь будет стоить жильё!

– О да! Это великолепный план, мистер Гилберт, поздравляю вас!

– Поздравляю нас! Думаю, по такому случаю можно и…

– Не залейте документы, мистер Гилберт.

– Обижа-аете, я осторо-о-жно…

– Всё-всё, мне хватит, спасибо.

– За новую жизнь, господа!

Я закрыл окно просмотра.

* * *

Они хотели построить новый город, новый материк для удобной жизни без неудобных людей. С базами отдыха и гольф-клубами, с футбольными полями и спортивными площадками. Они уже решили, кто лишний. Все, кроме них самих.

Они хотели вернуться к нормальной жизни ценой жизней миллионов людей, которых переселяли как скот под благовидным предлогом. Разграничивая материки для рабов и господ.

Около половины всех испытуемых из каждой новой группы людей заканчивали летальным исходом, другая половина имела проблемы со здоровьем. Был небольшой процент тех, кто не реагировал на радиацию, но дело было не в вакцине, а в индивидуальной переносимости. Это я узнал из журнала исследований, который каждый вечер заполняла Аманда. Она читала его, и я читал вместе с ней. Я не знал, шли ли эти наблюдения в официальный отчёт, видимо, нет. Видимо, в этом не было необходимости. Им нужны были хорошие результаты, им нужны были новые спонсоры на строительство новых городов на нашей земле. Они хотели свободно дышать и устраняли тех, кто дышал вместе с ними. Это право на жизнь, право, которое забирают у всех, у кого до того отобрали свободу.

Это начало конца.

Я не выходил из дома уже больше недели. Мой браслет то и дело мигал, так было всегда, когда тебя проверяли. Я знал, что они следили за мной. Сегодня мне позвонил Андреа под самое утро:

– Приходило начальство и рылось в твоём столе.

Номер не определился, он сказал лишь это и брякнул тяжёлой трубкой о металлический рычаг. Он говорил с улицы, из таксофона. Я понял, что оставил на работе фальшивую карту Хилла, но не помнил, стёр ли я последний день. Они могли проследить за мной, весь мой путь до сбоя с этим браслетом. Скорее всего, служба безопасности уже взяла меня на карандаш, а моё фото уже сопоставили с фотографиями настоящего Хилла.

Скорее всего, мне не успеть.

11 глава

Всё дело было в статье. Первый эксперимент деда едва не провалился из-за какого-то журналиста и его некролога. Об этом я слышал не раз. Об этом мне постоянно твердил отец, говоря, каким внимательным нужно быть к деталям.

«На деталях держится мир», – сказал он мне.

Он говорил это каждый раз, когда видел, как мир разрушился. Однажды он выглянул в окно и увидел, как вместо здания, что всё это время стояло напротив, сейчас совсем другая высотка. С логотипом компании, враждующей с той, которая владела исчезнувшим зданием. Всё изменилось за день, всё изменялось каждый день, пока мы не оказались там, где были сейчас.

Тот парень – журналист из прошлого деда, чуть не испортил всё лишь потому, что всё понял. Тогда-то и была запущена программа по корректировке прошлого. Все доказательства изменённого настоящего могли подчищаться сразу же. Имелся определённый секретный код, введя который, ты попадал из всемирной сети в сеть всевременную. Можно было исправить любую информацию на любом из компьютеров в любом из времён.

Я нашёл карту детства. Она лежала дома в сейфе, как и другие карты, которые отдавались мне, пока я не поступил на работу в Центр памяти. Сколько мне было тогда лет – семь или восемь? Я перебирал карты в сейфе, да без разницы, я постоянно слушал эту историю, когда просил деда рассказать что-нибудь интересное.

2078 год, дата уже почти выцвела.

Я вставил карту в компьютер.

На экране замерцали цветные полосы. Изображение, сначала нечёткое, быстро приобрело знакомые черты.

И вот он я, с той стороны экрана носился по дому, у нас был большой дом, до того как всё произошло, до того, как нам пришлось всё бросить и уехать на другой материк, не затронутый заражением. Это случится через год.

А пока я бегал из комнаты в комнату под ворчание деда.

Я перемотал немного вперёд. И вот я уже сидел возле деда с приложенным к щеке льдом. О, я хорошо это помню, мне было восемь, я врезался в дверной косяк.

– В твои годы я решал тригонометрические уравнения, а не бегал по дому без дела, – ворчал дед, осматривая мой синяк, – держи-держи, не прошло ещё.

Я держал лёд и смотрел на этого непонятного мне человека – я никогда не был близок с ним, но мне всегда было интересно его послушать.

– А расскажи про путешествие во времени, – попросил я, смотря на него одним глазом.

Сейчас он начнёт говорить, как