– Даже умереть?

– Нет. А у тебя? У тебя есть такая любовь?

– И у меня нет.

– А если была, такая большая любовь, и если б ты ее потеряла, ты отдала бы все, чтобы вернуть ее?

– Чтобы вернуть? Не знаю.

– Ну, скажем, появится у тебя возлюбленный. И умрет. Подписала бы договор с Дьяволом, чтобы он воскрес.

– Чтобы воскрес снова и полюбил?

– Да.

– Подписала бы, Илья. Чтобы воскрес. А вот полюбил. Пусть сам смотрит. Захочет ли он меня полюбить снова, или нет.

– Вот и я, Элина, подписал бы.

* * *

Мы сидим с мамой зимой. Окно разрисовано узорами, которыми украсил стекла старик-мороз. В гостиной – елка, украшенная старинными шарами и гирляндами.

– Мама, как ты думаешь, случится ли в этом году чудо?

– Конечно случится, доченька.

– И я встречу? И полюблю?

– Слушай сердце. Оно тебе поможет. Ты увидишь, если это твой человек. Он будет… такой как ты. Другой, но и похожий на тебя душой. Не как остальные.

* * *

Они подошли друг к другу. На длинные черные волосы Валентина крупными хлопьями ложился снег. Джалитта сбросила с себя плащ, подошла к нему ближе. Ее обтягивающая одежда подчеркивала упругую грудь, а кошачие глаза казались хищными, чувственные губы же выдавали в ней охотницу на красавчиков-парней со стажем. Полыхание ее огненно-красных волос не мог затушить даже снегопад, лишь слегка присыпал ее прическу хлопьями снежной пудры. Валентин (а может быть – она его, – я не сумела разобрать), тесно прижал к себе. Такие вот не дружеские объятия.

Я не сдержалась и покинула скрывавшую меня снежную засаду. Наст хрустнул под ногами, и заговорщики меня обнаружили. Казалось, они хотели предаться поцелуям, и только мое появление слегка нарушило их планы.

Как же я хотела забыть про все, и броситься в объятия Валентина! Чтобы были только мы, только я, и только он.

Но нет.

Я бросилась прочь.

Валентин догнал меня, остановил.

Начал что-то говорить, но я отвесила ему со всей силы пощечину. Его глаза заслезились. Казалось он был удивлен и обескуражен. Он выглядел так, словно он – маленький, незаслуженно обиженный мальчик. Я не дала ему сказать ни слова.

* * *

У меня было плохое настроение. Дело было осенью, и я отправилась в овраг. Я подумала: это будет быстро, полезно и приятно. Только прошел дождь, и по земле бежали ручейки. Я видела, как вода падает в овраг, и искала где его можно перейти. Не нашла такого места, и отправилась дальше, в заросли. Там что-то журчало. Попыталась разглядеть, что журчит, но не смогла разобрать за черными ветвями. Внизу лежал овраг, какая-то яма. Там текла вода. Я не вытерпела и спустилась вниз. Осторожно, держась за ветви, чтобы не упасть. Вода текла узким ручейком, размыв песчаную отмель. Я переступила поток воды и пошла по дну оврага вдоль течения, вверх. Шум усилился. Я не смогла понять, где шумит. Поднялась вверх и увидела приток. Ручеек тек к краю обрыва, и там падал с грохотом. Подошла к самому краю. Там струился водопад и раздавался треск падающей воды. Надо же! Никогда не видела водопадов, и вот он! Осенний водопад. Вода сильно размыла землю, и ручей, протекая под обнажившимися корнями, падал отвесно, а потом ручейком вливался в основное русло оврага.

Долго смотрела на воду, а потом пошла дальше.

Тогда я подумала: Нужно ценить каждый миг нашей жизни, радоваться каждому дню, листочку, лучику солнца, каждой травинке… Ведь мы не знаем, что произойдет с нами завтра. Жизнь не вечна. Это подарок.

Как же я хотела бы совершить эту прогулку, но с Валентином, сказать ему эти самые важные слова. Но он лучше меня теперь знает, что жизнь не вечна.

* * *

– Элина…

– Стой, ничего не говори, – сказала было ему я.

Услышала крик Флорентины. Плохие мысли пронеслись в голове.

Стрела прошила его в грудь насквозь.

– Я люблю тебя!..

* * *

Валентин, где бы ты ни был, не покидай меня!

Мать-Земля, помоги мне вернуть его!

Боги Небесных Созвездий услышьте меня.

Аллессандриния!

Агамра!

Изенгильда!

Услышьте меня хоть кто-нибудь?

* * *

– Да… дела аж пипец – сказала белка, высунувшаяся из дупла.

* * *

Тоннель, поворот за поворотом. Где-то капает вода. Выход, наверное, там. Наклонным путем, стараясь не пробудить летучих мышей и не навлечь на себя нечисть, захожу в тупиковый вход. Там лестница. По невысоким ступенькам поднимаюсь вверх.

* * *

Часовня и огромный колокол.

Колокол звенит звонко и раскатисто. Синее небо становится прозрачным. Спокойствие и величие распространяются на всю округу вдаль.

* * *

Разбиваю огромный прозрачный кристалл, сияющий тысячами бликов, и он рассыпается на мириады острых осколков, в каждом из которых гаснет мое отражение. Меня пронзает чувство, как будто не хрустальный камень разбила я, а свою душу, острая боль множеством игл пронзает мое сердце.

* * *

Неужели боги и привели меня сюда, чтобы стать жертвой. Боги?

А может быть демоны?

Кто друзья? Кто враги?

Кто предатели?

Мне кажется, у меня только один друг.

* * *

Я иду по прямой дороге. Вокруг – туман. Куда ведет тропа, я не знаю. Впереди показалась фигура в плаще. Я затревожилась. Еще один незнакомец. Но поворачивать нельзя. Иначе можно превратиться в камень. Свернуть невозможно: там туманы небытия.

Странник снимает капюшон.

– Валентин! Ты вернулся! Я вернула тебя? – Пытаюсь его обнять.

– Не трогай меня. Не время.

– Ты пришел на мой зов?

– Я пришел оградить тебя от опасности.

– Ты о чем, любимый?

– Вокруг силы зла. Они угрожают тебе. Тебе нужна моя помощь. Я пришел, чтобы поделиться ею.

– Но Валентин… Давай обнимемся, давай пойдем вместе по этой дороге, куда я шла, держась за руки.

– Тебе нельзя быть здесь. Обернись.

– Но было же сказано, что оборачиваться нельзя.

– Тогда да. Теперь можно.

– Почему.

– Посмотри, ты отбрасываешь тень. Позади тебя – солнце.

Я оглянулась. И действительно, вдали вставал рассвет. Алый край солнца радостно восходил из-под горизонта.

– Ты переживешь рассвет. Только тебе надо вернутся, туда, откуда пришла.