Шрифт:
Закладка:
Кузьма заскулил от тоски и высыпал в карман куртки пересчитанные монеты. Хотелось есть, и он стал размышлять, где же имеющаяся у него сумма позволит оптимально утолить голод. Кузьма посмотрел направо – аллея сквера была пустынной. Потом он посмотрел налево и уже собрался встать, но в этот момент его заинтересовала парочка, появившаяся в конце аллеи. Это были мужчина и женщина. Кузьма еще не мог разобрать их лиц и решил подождать, пока парочка приблизится к его скамейке. Появление всякого человека в это время дня и в том конце аллеи, откуда двигались эти двое, было редким явлением. По меньшей мере, за время ночевок на этой скамейке Кузьма видел такое впервые. Он уже начал дичать и сторонился нормальных людей, а тут они сами идут в его сторону. Кузьме стало интересно. Когда они прошли примерно половину расстояния, отделявшего их от Кузьмы, женщина вдруг повернулась к ее спутнику и что-то сказала. В этот момент Кузьма увидел ее профиль, и он показался ему похожим на профиль женщины под фонарем в ту злополучную ночь, когда он шел в дом на Дорнкрацштрассе, но, испуганный происходившим там, не решился туда войти. И правильно сделал! Ведь совсем скоро из дома вышли мужчина и женщина… И если сейчас к скамейке приближается та же женщина, то лучше не показывать ей свою физиономию. Вдруг она что-то о нем знает… Мужчину он тогда не разглядел, но вполне может быть, что и мужчина тот же самый. Кузьма пригнулся к коленям, стараясь скрыть лицо, но было поздно. Парочка резко изменила направление и двинулась к его скамейке. Это неспроста! Кузьма хотел вскочить и бежать, но не смог подняться, так как вдруг лишился последних сил. Он приготовился к самому неожиданному удару судьбы.
Женщина неожиданно спросила по-русски:
– Уважаемый, вы не подскажете, куда мы попадем, если дойдем до конца этой аллеи?
Кузьма не поднял голову. Берет на пушку? Но откуда она знает, что он русский? Он молчал, потому что идея прикинуться немцем явно была не его случаем. За все время Кузьма усвоил всего пару слов и был бы немедленно разоблачен, попытайся он раскрыть рот. Но дамочка продолжала наседать и спросила что-то по-немецки. Кузьма продолжал молчать. Вдруг его примут за глухонемого? Дамочка тем временем присела на корточки, сморщила нос и, пытаясь заглянуть в его лицо, спросила снова по-русски:
– Скажите, вы Кузьма Спицын?
Вот тебе и фокус! Она знает его имя. Где же он прокололся? Теперь не отвертишься. Может быть, эта парочка из полиции? Сейчас арестуют и отведут в участок, обыщут и найдут паспорт, а потом вышлют в Россию… И это полбеды… А если назначат срок? Если она знает его имя, то знает и о том, чем он тут занимался. Он же бывал в этом проклятом доме. Но он же там ничего не взял! Но ведь хотел… Нервы Кузьмы были на пределе. Он не выдержал и поднял голову. Дамочка радостно издала нечленораздельный возглас, а потом что-то сказала по-немецки своему спутнику. В ее фразе Кузьма еще раз разобрал свое имя. Снова по-русски она сказала:
– Теперь я вижу, что вы Кузьма Спицын. А меня вы помните?
Кузьма уже не сомневался, что женщина та же. Потом он вспомнил, что еще тогда возле дома ему показалось, что он где-то ее видел. Он внимательно посмотрел на лицо дамочки. Она была симпатичной и приветливо смотрела на Кузьму. Мысли медленно ворочались в несчастной голове Кузьмы. Точно! Ведь это она была в его московской квартире, ведь это с нее началась вся эта история… Кузьма сказал:
– Да, я вас узнал, любезная фрау…
– Зовите меня просто Катрин.
– А кто это с вами?
– Это мой шеф, частный сыщик Макс Вундерлих.
Ее последние слова неприятно отозвались в сознании Кузьмы. Еще какой-то частный сыщик… Наверняка арестуют… Вот прямо сейчас… Здесь не будут ни о чем расспрашивать, отведут в участок и уж потом… Катрин почувствовала душевное смятение, отразившееся на лице Кузьмы, и быстро сказала:
– Кузьма, вам не следует нас бояться. Мы не сделаем вам ничего плохого. Ответьте только на несколько вопросов.
Кузьма немного успокоился. Все-таки будут допрашивать прямо здесь. Сказал:
– Задавайте ваши вопросы.
Катрин перевела коротко Максу содержание разговора, потом сказала:
– Нам многое известно, Кузьма. Просто хотим кое-что уточнить.
Интересно, откуда ей что-то известно? Тогда в Москве он ей ничего не рассказал. Спросил:
– Откуда, Катрин?
– Это длинная история, Кузьма. Это наша работа. Я перечислю вам некоторые факты, а вы скажете, какие из них не соответствуют реальности. Так будет быстрее. Согласны?
Кузьма кивнул, и Катрин сказала:
– Итак, нам известно, что вы прибыли сюда вместе с Виктором Землянским, который был убит в доме 8 на Дорнкрацштрассе. Вы прибыли сюда, чтобы выяснить судьбу коллекции вашего прадеда фабриканта Севрюгина. Вы несколько раз побывали в этом доме. Вы считаете, что имеете право на наследство прадеда…
Кузьма не выдержал и воскликнул:
– А разве нет?
Катрин поняла, что все перечисленные ею факты соответствуют действительности и не требуют дополнительного обсуждения, и сказала:
– Моральное право вы, пожалуй, имеете. Но не больше. Прошло много лет, нет ни одного документа, доказывающего ваше родство с фабрикантом. Сам фабрикант не оставил никакого завещания. Так что, дорогой Кузьма, ваш приезд сюда был необдуманным шагом. А если бы вы что-то нашли в доме и присвоили, то в случае вашего ареста получили бы срок за несанкционированное проникновение в жилище и присвоение чужого имущества. Выражаясь простым языком, за кражу.
Кузьма мрачно смотрел перед собой. Потом выдавил:
– Это все он, Землянский. Но мы же так ничего и не нашли… Так что ничего я не украл…
– И в этом вам повезло, но факт проникновения в жилище никуда не денешь За это тоже есть наказание. Не такое суровое, но все же…
Кузьма заерзал на скамейке.
– Скажите, любезная Катрин. А все же существует коллекция фабриканта Севрюгина? Я ведь знаю о ней из рассказов моей прабабки Аграфены. Может быть, ошибалась прабабка…
– Мы ее не видели, Кузьма. Но есть основания считать, что она существует. Мы предполагаем, что человек, который убил Землянского, что-то обнаружил.
– Почему вы так решили?
– Есть другие подтверждения этому факту.
– Допустим. Может быть, вам известно, что он обнаружил?
Катрин заметила необычайную заинтересованность на лице Кузьмы. Складывалось впечатление, что не все предметы коллекции интересуют его одинаково. Она
