Шрифт:
Закладка:
— Неприятно, но… Ожидаемо. — Равнодушно пожал плечами некромант, который не особо рассчитывал ни на успех своей задумки, ни на то, что эльфы будут соблюдать заключенные договоренности. На самом деле Грегор просто хотел понять, какое положение Сильвана занимает в обществе Кель-Таласа, чтобы знать, что из неё вообще можно выжать. — Придется довольствоваться тем, что имеем. Хотя…
Некромант так пристально посмотрел на предводительницу следопытов Луносвета, что той стало слегка не по себе от внимания всегда флегматичного чародея.
— У тебя есть кое-что, чем ты можешь компенсировать свою беспомощность, эльфийка. — Мадаав задумчиво разглядывал слегка покрасневшую после его слов Сильвану, не заметив, как недовольно поджала губы стоявшая за его спиной жрица Света. — В закромах следопытов Кель-Таласа есть запасы металлической руды? Я хотел бы выковать себе доспех.
Рунический клинок играючи пронзил укрепленное тело седого чародея, но пробить с той же легкостью зачарованные правильным образом латы он бы точно не смог. Ледяная Скорбь была могущественным артефактом, но сила этого оружия крылась в его ненасытном голоде и мастерской манипуляции с энергетической составляющей, а не в огромной пробивной способности покрытого рунами лезвия и Гергор уже начал продумывать зачарование для лат, способное выдержать удар клинка-душееда.
— Завтра мы выступаем к Первым Вратам, где должно быть все необходимое. — Кивнула предводительница следопытов, на лице которой отражалось облегчение, вперемешку с разочарованием. — Мастер фехтования, которого я тебе обещала, будет ждать нас там же и я хотела бы сразу предупредить, что господин Аргос — не самый приятный в общении эльф и с ним трудно найти общий язык. Но он один из лучших фехтовальщиков Кель-Таласа, что без всякой магии сражался на равных с усиленными демонической скверной орками и выходил на бой с лесными троллями, что получили благословение своих дикарских богов.
— С нетерпением жду этой встречи…
Глава 16. Неудачи в обучении
***
— А это не так просто, как кажется…
Стоявший посреди темного зала Мор'Джинн глубоко вздохнул и поправив гребень красных волос, вытянул трехпалые руки в сторону лежащего на каменном столе обнаженного трупа молодой темноволосой эльфийки, поперек груди которой шла рваная рана, оставленная клинком одного из скелетов.
— Ладно, попробуем еще раз. — Сосредоточившись, молодой лесной тролль начал вновь творить заклятье из свитка, что ему вручил хозяин.
Некромантия оказалась не самой простой в изучении вещью, с кучей разных магических схем и формул, но пояснения от седого чародея были очень подробными, и благодаря своему опыту в общении с духовными сущностями бывший ученик шамана довольно скоро освоил базовые чары, позволяющие реанимировать примитивных зомби.
Раньше клыкастый уроженец Зул-Амана думал, что магия смерти чем-то похожа на общение с темными духами и будет требовать от него жизненных сил, ведь на это очень прозрачно намекал очень своеобразный облик как седого чародея, так и колдунов Плети.
Но на деле некромантия оказалась чем-то промежуточным между поклонением Лоа и арканной магией. С первым её роднило активное использование душ, как источника энергии и главной движущей силы, а со вторым — жестко поставленные рамки и схемы построения заклятий. Правда, в отличие от того же шаманизма, чары Мадаава не "просили" от духа выполнить что-либо — вместо этого они брали его за горло и заставляли выполнять приказ и это было для Мор'Джинна слегка… Непривычно.
— Надеюсь, в этот раз получится. — Тихо пробормотал себе под нос лесной тролль, создавая чары поднятия высшей нежити. Когда обычные зомби стали подниматься без каких-либо проблем, говорящий с духами решил пойти дальше и перейти к оживлению более сложного вида мертвых слуг.
Выбор клыкастого уроженца Зул-Амана пал на умертвие — разного рода призраки мало интересовали того, кто уже не раз выходил в мир Духов, а твари, вроде гулей или вурдалаков были в свитке Грегора помечены, как крайне опасные, требующие постоянной подпитки свежей плотью и плохо поддающиеся контролю.
Умертвие же было продвинутым видом того же зомби, только при этом мертвец сохранял воспоминания и навыки, которыми владел при жизни, а также обладал примитивными зачатками разума. И как только он прочел описание нежити, в голове хитрого Мор'Джинна как раз созрел план, как он мог одновременно продемонстрировать свои успехи в некромантии и порадовать флегматичного гиганта…
Лесной тролль решил сделать служанку и подарить её седому чародею.
Воинов-то рослый колдун при необходимости сам мог себе наделать, причем в любом количестве и на любую задачу. А вот о прислуге, что сделала бы его логово более… Комфортом, Грегор скорее всего даже не подумал бы. Просто потому, что равнодушный маг в принципе не предавал собственному комфорту какого-либо значения.
Скелеты, которые все время копошились неподалеку, были прекрасными рабочими и прокладывали подземные туннели со скоростью, которой бы позавидовали иные дворфы, но за чистотой в тайном убежище седого чародея никто не следил и грязь понемногу начинала скапливаться в помещениях.
Но первый попавшийся под руку труп, говорящий с духами воскрешать не собирался.
В обществе племен лесных троллей Зул-Амана подарок старшему шаману или вождю — был штукой довольно специфичной. Такие вещи должны были быть не только полезными, но и красивыми, особенно если дело касалось таких статусных вещей, как слуги или наложницы. Поэтому помимо выполнения непосредственных обязанностей служанка должна была радовать глаз окружающих своим внешним видом.
А может и не только глаз — хозяина Мор'Джинна практически не интересовали живые женщины, но кто знает, вдруг на мертвых это правило не распространялось? Все-таки некромант проводил довольно много времени в обществе покойников и пристрастия у такого человека могли быть довольно специфичными…
Поэтому отобрав среди убитых эльфов самую красивую (По его мнению), остроухую, Мор'Джин притащил её тело в зал, где он занимался магией смерти и приступил к созданию умертвия.
Но почему-то чары в этот раз отказывались работать и сколько бы усилий лесной тролль не прикладывал — мертвая эльфийка упорно отказывалась двигаться. Единственным разом, когда остроухая дернулась был момент, когда рассвирепевший дикарь в ярости пнул каменный стол и после этого принялся скакать по залу, тряся отбитой ногой.
— Мерзкая тварь! Вот почему ты никак не хочешь подниматься?
— Потому что ты не восстановил тело до начала работы и контуру заклятья реанимации просто не за что цепляться. — Раздался неподалеку усталый голос флегматичного чародея, обернувшись на который говорящий с духами увидел стоявшего у входа
