Шрифт:
Закладка:
— Александр Дик — кто? — на пороге показывается парень в джинсах и желтой корпоративной футболке DHL. Курьер. — Вам посылка.
— Задержите его! — ору я как псих, кидаясь на испуганного парня. Выхватываю из его рук коробку, стискиваю ее с замиранием сердца. Обычная упаковка DHL. Стандартная и ничего ничего не обычного.
Курьер вряд ли причастен, но он может что-то знать относительно отправителя.
Посылка была отправлена вчера, а значит они предполагали это заранее.
Коробка совсем небольшая, десять на десять.
Хочется содрать упаковку, разодрать в клочья, но я заставляю себя надеть перчатки, бережно стащить ее и положить на стол. Возможно на ней есть отпечатки пальцев.
Внутри оказываются фотографии и клочок бумаги — записка. Начинаю с фото. На них я и Ангелина.
Мы у цветочного магазина, рядом с участком, у моего дома… в БДСМ клубе. Они ходили за нами повсюду.
Этими фотографиями они хотели показать мне, что у них все под контролем, что они на несколько шагов впереди меня.
Странно смотреть на нас со стороны, раньше я не замечал, точнее не думал, как мы смотримся вместе. Она просто была и все. Ангелина всегда следовала немного позади меня. На всех фотографиях она была немного слева. Мы никогда не держались за руки, но на фото мы были так близко и создавалось впечатление, что мы пара. На них на всех я старался ее прикрыть собой.
Сиськастая на всех фотографиях даже в самых невыгодных ракурсах была настоящей красавицей. Ей не нужен был макияж и откровенное шмотьё, чтобы быть самой сексуальной из всех женщин, которых я знал. А я перепробовал почти весь московский бомонд. При всей порочности внешне, внутри она все еще оставалась непорочной.
У нее была совершенная фигура, аппетитная попка, бездонные глаза. Ангелину можно было тискать сутками, нет — годами. Такая она была медовая. В руках разогревалась и становилась ещё слаще. Создана для греха.
Внутри нее было тесно. Даже слишком. Это сводило с ума.
Они следили за нами все это время. Пока я, как пубертатный подрост, разрывался, думая: вдуть или не вдуть… они подкрались так близко, а я даже не заметил.
Записка была адресована мне. Ничего лишнего. Лаконично и информативно.
«Можешь не искать ее.»
Это моя последняя капля, твари. Вызов принят.
Мой мобильный ожил.
Веня нашёл ее.
***
Ангелина.
Мужчина заходит в комнату.
Мой взгляд падает сразу же на его ноги, ботинки на нем — дорогие броги огромного размера. Я видела такие в магазине. Не дешевая вещь, не каждый сможет себе такие позволить.
Мужчина великан. Исполинских размеров.
На нем металлическая маска, он в ней напоминает железного человека. Устрашающе. Вместо глаз чёрные дыры.
На руках чёрные кожаные перчатки, они завершают образ монстра.
Я прислоняюсь спиной к холодной стене, прикрываясь руками, не издавая ни звука. Облизываю пересохшие губы.
— Оденься. — хрипло приказывает мужчина, бросая в меня бесформенное белое платье. Я отчаянно пытаюсь узнать голос. Слышала ли я его раньше? Мог ли это быть Рома?
Послушно надеваю платье, которое напоминает ночнушку. Я рада, что могу прикрыть своё тело от чужих глаз.
Кроме мужчины никого нет, но я отчетливо слышала женский голос. Значит он не один. Сколько их?
В голове всплывают картины из прошлого, вся их компания.
— Встань. — приподнимаюсь, стараясь рассмотреть его. Понять какого он роста, сколько ему лет. Скольжу глазами по его мощной фигуре пытаясь найти хоть что-нибудь, что позволит мне выбраться отсюда.
При таком освещении это было трудно сделать. А еще у меня создавалось впечатление, что мужчина изменил свой голос. Он старался говорить односложно. — Твоё время пришло…
— какое время? — я говорю слишком громко, голос срывается и я выдаю себя. Показываю ему мой страх. Сглатываю, презирая себя за слабость.
— Исполнить свой долг. — его голос режет меня без ножа. Он не грубый, просто липкий и скользкий, пронизывающий все тело.
— И в чем мой долг?
Я не могу через маску увидеть его лицо, но чувствую как он хищно скалится.
Глава 10.3 Страх
— Веня, быстрее! — покрываю телефон слюнями, не годуя и выходя из себя. Для Ангелины сейчас каждая минута вечность, не до церемониальности сейчас.
В участок приходит женщина, чтобы написать заявление на пропажу мужа, якобы утопился. Она смотрит на меня с нескрываемым интересом, буравит своими пошлыми глазками выпуклость моих трусов. Веселая вдова. Пожалуй сама и потопила своего муженька.
— Все записи с камер стёрты. — глухо говорит брат. — Ничего. Был системный сбой и ничего не сохранилось. Все серверы полетели.
А вот это уже круто.
За всем этим стоит не любитель извращенец, а очень влиятельный человек. Такую акцию провернуть. За деньги такое не купить, нужна власть.
— прошерсти счета, кому-то должны были заплатить за такое.
— уже. Это хакер извне. Ни единой зацепки, Саш. — голос брата отвратителен. В нем безнадёга и отчаяние и меня это бесит.
— Окей, давай. — отбиваюсь. Желания разговаривать с ним нет.
Он пытается перезвонить мне, но даже слышать не хочу этот траурный тон. Я найду Ангелину, достану ее из-под земли, если это потребуется.
Не дай Бог кто-то хотя бы коснётся ее, я бензопилой отрежу им руки. Эта мысль не даёт мне покоя.
Перед глазами крутятся сцены жертвоприношения и массовых изнасилований.
Закрываю глаза.
Нужно выпить. Унять страх. Это мешает делу. Расследование приобретёт личный характер. Такого никогда не было.
Когда ты спокоен, твоя голова чиста и работает как машина, анализирует события. Когда же дело касается лично тебя — все по другому.
— Достаньте мне все, что у Вас есть на лагерь «Жемчужный берег» — рявкаю я, подгоняя нерасторопных идиотов. — Я в гостиницу одеться и обратно. Если к моему возвращению не будет готово, будете на набережной камушки собирать. У безработных много времени.
И все равно не получается успокоиться. Не удается думать о деле.
В голове только Ангелина со своими шикарными сиськами, которые бомбически колышутся во время секса. С каждым толчком они радостно подпрыгивают и так и просятся в руки. Спелые дыни.
Почему я не трахнул ее раньше и не остался в Москве? Нужно было приставить к ней охрану и закрыть в подвале, сидела бы там и все было бы чики-пуки, а теперь ее узенькую дырочку могут раздолбать до размера ведра.
Твою мать.
Такую сладкую дырочку нельзя портить. Если кто и растянет, то это должен буду быть я.
Она меня удивила. Действительно похожа на дорогое вино, пробуешь и никак не
