***

Аваниш закончил укладку свежего лука на прилавок и, окинув пристальным взглядом результат своего труда, одобрительно кивнул. Запасов зелени хватит еще на несколько дней интенсивной торговли.

«Надо бы еще пару ящичков доложить» — подумал он, почесывая плешивую голову, как вдруг заметил позади себя могучую тень.

Зеленщик даже не стал оборачиваться, ибо узнал бы эту широкую фигуру из любых других.

— А, доброго утра, Брасид, — поприветствовал он кузнеца, мастерская которого располагалась напротив, — решил перекусить?

Кузнец не ответил, продолжая молчаливо стоять за спиной.

— А я вот никак решить не могу, — Аваниш начал теребить свой тощий подбородок, — выложить еще один ящик лука или нет? Что скажешь, приятель? Если возьмешь у меня немного овощей, то сразу решишь эту дилемму.

Зеленщик не видел, как сильная жилистая рука Брасида подняла кузничный молот. Когда же огромный стальной инструмент для ковки металла опустился на блестящую залысину Аваниша, то было уже поздно…

***

Брасид одним точным ударом раскроил череп зеленщику. Множественные капли крови с ошметками серой мозговой жидкости забрызгали прилавок, оставляя свой жуткий след на свежем луке.

Шепот, раздававшийся отовсюду, перешел на зловещий смех. Однако он прервался также внезапно, как и возник, вновь сменившись на шепот.

«Да-а-а-а!».

Позади Брасида на всю улицу истошно закричала какая-то женщина.

«Ид-и-и-и-и!».

Развернувшись вокруг своей оси, кузнец начал движение в сторону женщины. Для Брасида по-прежнему ничего в этом мире не существовало… Ничего, кроме его молота, да голоса в голове.

***

Бакула спешила на рыночную площадь. Ее черные, слегка тронутые на висках сединой, волосы развевались на ветру. Маленькая грудь под белоснежным облегающим платьем вздымалась в такт учащенному дыханию. Под мышкой она крепко сжимала небольшую корзину, доверху набитую свежими бобами, которую ее муж Аваниш забыл сегодня взять в свою лавку.

«Разиня, — ворчала она, не сбавляя шага и приближаясь к рыночной площади, — вечно приходиться за ним ходить, словно за маленьким ребенком!».

Бакула подняла свои карие глаза к небу. Впереди возвышалась Цитадель. Грозная с виду и бесполезная по сути. Так считала Бакула.

«Зачем ее вообще построили? На нас никто и никогда не нападал».

Впереди показалась лавка мужа.

«Наконец-то… как же жарко…»

В этот момент она заметила кузнеца, подошедшего сзади к Аванишу.

«О, а вот и покупатель…».

В следующую секунду она выронила корзину. Бобы разлетелись по каменистой мостовой главной улицы Мохенджо-Даро. Многие из них тут же оказались раздавлены, попав под колеса снующих телег и сандалии прохожих. С тонких губ Бакулы сорвался истошный крик…

***

Под ногами Брасида хрустели бобы, рассыпанные женщиной по мостовой.

«Уд-а-а-а-а-рь!».

Кузнец продолжал приближаться к женщине, держа окровавленный молот наготове.

«Уд-а-а-а-а-рь!».

***

Бакула не сопротивлялась. Ее парализовал страх и ужас.

Никогда за свою, более чем сорокалетнюю, жизнь она не видела убийства собственными глазами. Жестокого беспощадного преступления, совершенного средь бела дня на глазах у толпы. Да что там видела. Бакула ни разу не слышала о злодеяниях хуже, чем кража продуктов с рынка. А здесь кузнец, которого знала чуть ли не половина города, как добродушного и милого здоровяка, хладнокровно расправляется с ее мужем на глазах у всей улицы!

Поэтому она не сдвинулась с места. Лишь продолжала кричать, плотно прижимая руки к груди, согнутые в локтях.

***

Равномерным и выверенным многолетней практикой движением Брасид опустил окровавленный молот на голову несчастной Бакулы. Крик женщины резко оборвался, а ее вмиг обмякшее тело рухнуло на мостовую.

«Ха-а-а».

— Брасид! Ты что творишь?!

«Уд-а-а-а-а-рь!».

По-прежнему ничего не слыша, кроме зловещего голоса, Брасид повернулся в сторону того, кто его окликнул.

***

Нишант, невысокий, но крепкий стражник с бронзовым копьем, как обычно неспешно прогуливался по городу и от скуки считал, сколько комаров он убил, упрямо садящихся ему на шею. Надоедливые насекомые гибли пачками, но продолжали самоубийственные попытки напиться человеческой крови. Когда счет поверженных паразитов дошел до третьего десятка, скуку Нишанта словно рукой сняло. Он услышал истошный крик. Стражник повернул голову в ту сторону и замер в оцепенении, чувствуя, как внутри разливается неприятный холодок, несмотря на жарящий с неба солнечный диск. Нишант увидел, как Брасид, местный кузнец с рыночной площади, опускает огромный молот на голову несчастной женщины, повергая ту на каменистую поверхность мостовой, усеянной раздавленными бобами.

Несмотря на парализовавший его ужас при виде столь страшной и непривычной картины, стражник нашел в себе силы крикнуть:

— Брасид! Ты что творишь?!

Он увидел, как кузнец медленно оборачивается в его сторону. Увидел закатившиеся глаза и сверкающие белки в глазницах. Брасид вновь приподнял окровавленный молот и двинулся в сторону стражника.

— Бросай молот!

Кузнец не послушал.

Люди ринулись от него в рассыпную. Пробегавший мимо преклонного возраста мужчина поскользнулся на рассыпанных бобах, поэтому не сумел увернуться от удара массивного инструмента в руке кузнеца. Молот прилетел бедному старику прямо в лицо, выбивая на дорогу те остатки зубов, что еще держались в его ослабленных деснах. Брасид даже не повернул головы в сторону упавшего со стоном мужчины, полностью сконцентрировавшись на стражнике.

Улицу заполонил дикий вой испуганных зебу. Не слушая криков погонщиков, они разворачивались, давя друг друга и калеча пробегающих мимо людей. Повозки неслись прочь от рыночной площади.

Кузнец почувствовал, как его губы раскрываются, а рот произносит слова:

— Ударь!

— Стой! — Нишант вскинул копье, выставив его стальным наконечником перед собой. Он с трудом успел увернуться от пролетевшей мимо телеги.

— Ударь! — прорычал кузнец.

— Бросай молот!

— Ударь!

— Стой, кому говорю!

Нишант чувствовал, что сердце, резко ускорившее ритм, готово вот-вот разорваться от перенапряжения. По рукам, державшим копье, пробежали предательские мурашки. Он не узнавал Брасида. Это был не тот добродушный кузнец-здоровяк. Рот оскалился в голодной и хищной гримасе. Из недр доносился злобный рык безумного зверя, а глаза закатились настолько, что видны были только белки.

«В него демоны вселились, не иначе!».

Тем не менее, стражник не потерял самообладания. Не побежал и не выронил копье.

Когда Брасид подошел к нему на расстояние удара и занес молот над головой, Нишант совершил быстрый выпад и полоснул наконечником оружия по пальцам кузнеца, крепко сжимавшим молот. Брасид взревел. Молот выскользнул из его разжавшихся пальцев и с глухим стуком ударился о каменистую мостовую. Произнося нечленораздельные звуки, Брасид потянулся за инструментом для ковки металла. Не теряя ни секунды, стражник перехватил копье острием назад и с силой врезал тупым черенком кузнецу по животу. Тот отпрянул, судорожно глотая ртом воздух.

— Назад, Брасид! — приказал Нишант, чувствуя, как пот начинает