были прокляты.

Жажда крови. Молчание. Безумие. Почему?

Возможно, Колдер владел магией и мог читать мысли, потому что он рассмеялся и жестом указал на пергамент.

– У Элизея был жестокий ум. Это он выбрал для тебя страдания. Ты знал об этом? Воин у плеча принца и принцессы, – он указал на меня. – Тебе предстояло погрязнуть в крови, которую ты мог пролить против него. Я думаю, сначала он надеялся, что ты станешь его оружием, но ты никогда не сотрудничал, не так ли, Ночной Принц?

– Ни за что, разгневать мертвого лжекороля было чем-то веселым, – огрызнулся я.

Взгляд Колдера обратился к Солу.

– Умный принц. Тебя он лишил рассудка. А принцесса – ну, насколько я понимаю, Элизей остался не в восторге от женской болтовни после того, как столько времени провел в обществе твоей матери и сестры. Ей было суждено замолчать и понять, что ее место – в посте…

Гуннар вскочил со своего места, ударив кулаком по столу. Сол схватил его за плечо и усадил обратно, покачав головой и молча призывая мальчика не слушать.

Я подтолкнул пергамент к брату и племяннику. Я не хотел смотреть на него больше ни минуты.

– Пока корона не ляжет на голову короля, – прошептал Сол. – Так заканчивается мое. И у Херьи тоже. – Сол отбросил пергамент. – Вот и доказательство, что коронация моего брата достаточно могущественна, чтобы сломить эту странную магию.

– Но о какой короне речь? – надавил Колдер. – Меня тоже короновали, а ты не читал проклятие короля Элизея.

Руна вынула последний лист, положила его передо мной и склонилась над моим плечом.

– Прочти его. Вслух.

Я узнал ненавистные слова своего проклятия. Оно было подлинным. Сказительница записала его давным-давно, и любопытство, отчаяние, а возможно, и то и другое вместе были слишком сильны, чтобы сопротивляться.

– В наказание за жадность людей, что ступили на нее, эта земля будет влачить слабое, разбитое существование. Королевство, которое ты желал, никогда не станет твоим, даже когда Иной мир призовет тебя домой.

– Чего и не случилось, – прервал его Сол. – Тиморские короли веками душили эту землю, и она умирает.

– Продолжай, – сказал Колдер, не обращая внимания на моего брата. – Читай дальше.

Я окинул его взглядом, но вернулся к пергаменту.

– Кровь наследников уз, которые ты разрушил, вновь откроет гробницу хаоса. В этот день одна королева восстанет, чтобы покончить с другой, и после падения твое королевство наконец-то начнет жить.

Колдер поднялся со своего места.

– Вот почему ты невредим, маленький принц. И вот как убережешь своего брата и мальчика. Отдай мне то, что в этой гробнице, скажи, как ее найти, и я поклянусь не убивать их и оставить Элизу в живых.

Я не знал, смеяться мне или злиться. Колдер, или кто-то еще из Воронова Пика, уже были в гробнице, когда развешивали гербы Лисандеров, чтобы дать понять Элизе, что Воронов Пик знает о ее причастности к предателям.

Глупец не знал, насколько все это время он был близок к тому, что искал.

Я откинулся в кресле, преувеличенно тяжело вздыхая.

– Прости меня, лжекороль, но я ничего не знаю об этой гробнице.

Лицо Колдера исказилось, превратившись в твердый камень.

– Значит, как и твоего брата, тебя нужно убедить говорить.

– Делай, что хочешь, – ядовито рассмеялся я. – Мой ответ не изменится.

Лицо Колдера потемнело до насыщенного кроваво-красного цвета. Он что-то негромко пробормотал Ярлу, который выглядел весьма довольным, когда встал и вышел из комнаты. Лжекороль отвернулся, не обращая внимания на свою жену, и, схватив за руку любовницу, выбежал из зала.

Сол был прав – Колдер впал в отчаяние. Мы воспользуемся этим.

Я вздрогнул, когда Руна забрала пергамент.

– Мой муж неверно ищет мотивацию для такого человека, как ты. Очевидно же, что важно совсем другое, верно?

Ничего не было очевидным. Как будто нужно было донести десяток условий, а сказительница специально нанесла как можно больше тумана. Я сжал свое колено.

– Видимо, нет, – продолжила Руна. – Две королевы. Вторая падет, и королевство Элизея воскреснет. Вторая Квинна, вторая коронованная королева, – Руна наклонилась вперед и прижалась губами к моему уху. Бурный поток мыслей затопил мою голову. Она усмехнулась. – Кровь Элизы напитает землю, но она не покинет поле боя живой.

Глава 22

Сбежавшая принцесса

– Она там слишком долго, – я не могла найти себе места, не понимая, почему была такой дурой и слушала незнакомцев и воров, когда дело касалось стратегии.

– Она там достаточно. – Повелитель теней ковырялся в горсти орехов и ягод. Он больше не носил темный капюшон на голове, а его глаза оставались яркого золотистого цвета. Он наблюдал за недвижимыми тенями в лесу, ожидая возвращения своего человека.

Позади нас стояли остальные члены его гильдии, но все они вели себя так, словно их ничего не беспокоило, как и его.

Меня это бесило. В моих жилах постоянно бурлило бешенство. Отчаянно хотелось напасть, вытащить из темницы короля Этты, накричать на него за то, что он снова заигрался в героя, а потом целовать его тысячу рассветов напролет.

Мой взгляд скользил по новым лицам в нашем убежище. Джуни и Никлас привели десятки Фалькинов, а в гильдии Кривов не было и десяти. И двое, провались они трижды, были детьми.

Я сомневалась в здравомыслии Повелителя теней, если он вел на войну детей. Херье приглянулась девочка Ханна. Она говорила не голосом, а руками. За годы жизни под личиной Молчаливой Валькирии Херья использовала похожие жесты. Мальчик, более высокий и худощавый, с самого приезда обучал Лайлу и Эллиса метать ножи. И делал это умело, с таким мастерством, какого не положено иметь мальчику его возраста.

– Почему ты так боишься за своего короля? – спросил Повелитель теней, смахивая крошки со своих рук. – Я не могу сосредоточиться ни на чем, кроме твоего страха, когда стою рядом с тобой. Это все усложняет. Расскажи мне. Твой муж слаб? Немощен? Его сломят пытки? В чем дело, королева?

Я убью этого человека.

– Вален Ферус не слаб. Я боюсь за него, потому что люблю его, Повелитель теней. Это чувство, как я вижу, ты не способен понять. Если кто и сломается, то точно не он. Будь он здесь, он разверз бы эту землю и поглотил тебя целиком.

– Впечатляет. Я много слышал о вашем Ночном народе. Они говорят, он единственный истинный повелитель земли за тысячу лет?

– Да. Но не хаос делает его великим. Он пережил проклятие, жестокость, и все равно остался самым нежным и внимательным из всех, кого я знаю.

Он усмехнулся. Мои кулаки сжались.