– Мне кажется, ему просто неприятно со мной работать.

– Мало ли с кем мне неприятно работать! Но я, же терплю. Или он считает себя незаменимым? – прорычал Жданов и схватился за телефон. – Так я его сейчас разочарую.

– Пожалуйста, Андрей Павлович, не надо! – взмолилась Екатерина. – Он будет думать, что я жалуюсь.

– Ну, хорошо. Вы дали ему достойный отпор?

Катя кивнула. Андрей скептически покачал головой: сомнительно, что эта серая мышка может что-то сделать Ветрову.

Он снова взялся за документы, полистал их и вновь обратился к Кате:

– А ведь в самом деле… Катерина! За все время работы вы мне ни разу не пожаловались. Вас все устраивает?

– Да, я почти ко всему привыкла, – она пожала плечами.

– Жаль, что к вам не все привыкли, – тут же встрял Малиновский.

– Ничего, – уверенно сообщила Катя. – Солдата ругают, а он копает.

– Народная мудрость? – поинтересовался Рома.

– Папа так говорит, – улыбнулась она.

– Он военный? – оторвавшись от бумаг, спросил Жданов.

– Он бухгалтер, но с богатым армейским прошлым.

– Понятно, в кого вы такая… – Андрей замялся, – то есть откуда у вас способности к экономике. Так. Я все просмотрел. Сделайте, пожалуйста, по две копии, пробегитесь еще раз глазами – для порядка – и возвращайтесь назад.

– Хорошо, Андрей Павлович, – она подхватила папки и отправилась к себе в каморку.

– Этот тип давно напрашивается, – имея в виду Ветрова, угрожающе произнес Малиновский. – Хочешь, я ему кнопку на кресло подложу?

– У меня такое ощущение, что эти милые люди окружают меня со всех возможных сторон, – мрачно сказал Андрей. – Того и гляди задушат.

– Как в анекдоте: их, мол, двое, а мы с тобой одни…

– Это ты к чему?

– К тому, что их всего двое, а у тебя мания преследования.

– А Вика подцепила тебя, как будто случайно… Если они завербуют тебя и Катю – считай, я пропал.

– Исключено. А даже если… до утра точно обратно перевербуюсь…ты же знаешь, я профи. – Роман усмехнулся, помахал рукой и вынырнул из кабинета.

Он не был бы так беспечен, если бы услышал телефонный разговор, происходящий в эту минуту в кабинете Ярика.

– Очевидно, что теперь документы будут приходить, напрямую, к Пушкаревой, – жаловался Ветров.

– Не растекайся, соберись! – Голос Воропаева был бодрым. – Момент упущен, но это не страшно. Пусть Жданов прокричится – если хочет. Главное: дай понять, что ты им нужен. Он не должен тебя уволить.

– Жданов поднимает ее и опускает меня. Я не удивлюсь, если они лишат меня всех полномочий, отрезав от денег компании.

– Принимай любые условия. Они полагаются на Пушкареву?! Пускай. Они думают, что если бизнес-план идеальный, то все пойдет гладко. Но у Жданова никогда не будет гладко – поверь мне. Он слишком увлекается рискованными играми и рано или поздно сорвется.

– Я могу этого не дождаться, – заметил Ярик.

– Тебе я пропасть не дам. Но для этого ты должен оставаться внутри. Любыми средствами. Ты усвоил?

***

Жданов вытащил ручку и, глядя на договор, который Катя только что положила перед ним, задумался. Во что он ввязывается? Во что впутывает компанию и всех ее сотрудников? Долговые обязательства, огромная сумма риск…Андрей почувствовал, как лоб начал покрываться испариной.

«Интересно, уже кто-нибудь посчитал, сколько калорий теряет человек, подписывая учредительные договора, копии протоколов, отчеты, выписки, справки?.. Кажется, пустяк: черкнул ручкой, и все. Если бы модели каждый день подписывали кредитные документы, им никакие диеты были бы не нужны». Он поставил первую подпись, перевернул страницу, попытался поставить вторую, но ручка перестала писать. «Вот. Еще минус тысяча калорий. Не пишет ручка. Интересно, это – хорошая примета или плохая?» Он не заметил, что начал рассуждать вслух.

– Я считаю, что все, что вы делаете, правильно, – услышал он голос Кати.

– Вот прямо-таки все? – улыбнулся он, прочитав в ее взгляде преданность и уверенность.

– Да… – Она начала волноваться. – Нет…Да, но не все – в смысле везде. А все – там, где вы все, где без вас все встанет…

– Я ничего не понял. Это секретный язык? – улыбнулся он. Затем серьезно посмотрел ей в глаза. – Со стороны здесь все привлекательно и блестит, но внутри – это очень суровый бизнес. Один неправильный шаг – и в эту дверь тебя больше не пустят. Катя, я очень полагаюсь на вас. Здесь не так много людей, котором я могу доверять, но вам мне бы хотелось верить. Я ведь могу вам верить?

Он потянулся, закинул руки за голову. Катя сидела в кресле рядом, ловя каждое его слово, и с замиранием сердца смотрела на Жданова, кивая головой и борясь с желанием, забыв обо всем, поцеловать и приласкать его.

– Да. Конечно, – опомнилась она. – Вы простите, Андрей Павлович, я действительно мало думала о том, что это для вас значит. То есть я думала, что оно значит, но не понимала, как много. И что такая цена. Я не про цифры, а вообще, про усилия. Я очень вас понимаю. И всегда поддержу.

– Вот и хорошо. Дайте мне, пожалуйста, ручку, – она растерянно протянула ему ладонь.– Не эту…

Катя протянула ему вторую руку, но спохватилась и принялась судорожно рыться на столе в поисках авторучки. Но та исчезла.

– У меня есть другая, – виновато сказала она, доставая новую ручку, и, не рассчитав, со всей силы ткнула ею Андрею в запястье.

Жданов поморщился, вздохнул, отобрал у нее ручку и усмехнулся.

– Человек вы, Екатерина Валерьевна, хороший, – спокойно и быстро подписывая документы, сказал он, – а вот реакция у вас ужасная. Вы спортом на досуге не занимаетесь?

– Где? – не поняла Катя.

– На до – су – ге, – раздельно произнес он. – Это такое время, отведенное нам для того, чтобы мы могли отвлечься от работы и заняться чем-нибудь для тела и души.

– Сейчас очень много работы, я пока не успеваю, – забирая бумаги, смущенно ответила она.

– Жаль, я не могу вам этого приказать. Но вы обязаны отдыхать. Я не могу потерять вас в самом расцвете