– Гм, нет, никаких красоток. Начало сезона, не до свиданий, – ответил я, не очень покривив душой.

Тут в сотовом запиликал будильник, напомнив, что у меня десять минут до выхода: нужно заехать за Бишопом и вовремя успеть в спорткомплекс.

– Мне пора, до сбора команды меньше часа.

– Слушай, интересная закономерность: едва я завожу речь о твоей личной жизни, тебе тут же срочно куда-то надо…

– Но мне действительно пора!

– Шучу, шучу. Хорошего дня, на неделе созвонимся.

– Пиши, если что-то понадобится.

– Напишу. Ну, Рай, обнимаю тебя.

– Я тебя тоже обнимаю и люблю, мамстра.

Закончив звонок, я несколько секунд смотрел на темный экран, очень надеясь, что Ханна действительно в порядке и наша семейка не усугубляет ее травму от развода вместо того, чтобы помогать.

* * *

Спустя тридцать семь минут мы с моим одноклубником и лучшим другом Бишопом Уинслоу распахнули входную дверь спорткомплекса, готовые к первому в сезоне сбору. Нос уловил знакомые запахи чистящих средств, прорезиненных матов, льда и слегка затхлый, как бы ни старались уборщики, запах хоккейного снаряжения.

– Каковы шансы, что в этом году Уотерс не закатит предсезонную вечеринку? – спросил Бишоп.

– Практически нулевые, – лично я ничего не имел против того, чтобы торжественно отметить начало сезона. Традиционный сабантуй – прекрасная возможность познакомиться с новичками и в неформальной обстановке пообщаться с товарищами, которых не видел с прошлого сезона. – Это укрепляет командный дух, а новенькие быстрее осваиваются.

– Вот почему ты такой чертовски позитивный ну вот просто по любому поводу, Кинг? – недовольно проворчал Бишоп. Он по натуре несколько пессимистичен и весьма нелюдим.

– Потому что ты – ходячий негатив, а в жизни необходимо равновесие.

– Это ж, блин, чудо чудесное, что у меня есть друзья и жена, скажи? – он улыбнулся углом рта.

Я хлопнул его по плечу.

– Отнюдь. Я считаю себя везучим человеком, которому посчастливилось заглянуть под твой угрюмый экстерьер.

Бишоп вытаращил глаза и отмахнулся от моей руки, но не удержал улыбки.

В кармане завибрировал сотовый, и я решил узнать, в чем дело. В семейном чате оказалось двадцать пять пропущенных сообщений (ничего удивительного, я же был за рулем, а с утра все разговорчивы), среди них три от Джессики.

Бишоп покосился на телефон и на меня.

– Нормально все?

– Да, наверное, обычные пожелания удачи.

Так уж повелось в нашем групповом чате. Каждое утро в девять мама – я по-прежнему не могу думать о ней как о бабушке – присылает свою цитату дня, обычно взятую из ее календаря с «окрыляющими изречениями». Папа – в смысле, дедушка, дополняет женины сообщения забавным мемом, а остальные стараются подкинуть что-нибудь комичное или острят над маминой цитатой.

Сообщения от Джессики я решил пока не открывать: стоит мне ответить, как она немедленно позвонит, а раз я направляюсь на сбор команды, то не смогу уладить ситуацию в деликатной манере, если она понадобится. Джессика несколько раз звонила и плакала в трубку; приходилось ее долго успокаивать, а сейчас у меня нет времени спокойно объяснить, почему отношений у нас не получится и «примирения» не будет.

– Как, Джессика тебе до сих пор пишет? Регулярно, что ли? – удивился Бишоп, глядя на экран моего телефона.

Я пожал плечами.

– Никак не смирится с расставанием.

Бишоп шумно выдохнул.

– Чувак, если бы моя бывшая мне писала, Стиви бы мне башку оторвала!

– Но у меня же нет ни подруги, ни жены, поэтому я могу не волноваться о том, что сообщения Джессики заденут чьи-то чувства.

– Это пока, а рано или поздно у тебя появится новая подружка, и как тогда отреагирует Джессика?

– Не знаю. Надеюсь, мне не придется столкнуться с подобным сценарием.

Лоб Бишопа пошел морщинами, как бывало довольно часто.

– Ты что, с ней снова сойтись решил?

– Нет! Абсолютно точно – нет.

Джессика жила в упорном заблуждении, что, как только мы поженимся, я уйду из профессионального спорта. Когда я объяснил, что моя карьера в НХЛ продлится столько, сколько со мной будут возобновлять контракт, Джессика расстроилась и обвинила меня в том, что спорт для меня важнее, чем она.

В каком-то смысле она была права – карьера для меня действительно всегда стояла на первом месте. Но за все годы нашей связи Джессика этого так и не приняла, нередко заводя речь, как чудесно мы заживем после хоккея.

Мне тридцать лет, у меня еще несколько верных сезонов на льду – у вратарей карьера длинная. С Сиэтлом у меня семилетний контракт; когда он истечет, мне еще и тридцати пяти не исполнится, и если я буду в хорошей форме и небесполезен на воротах, я надеюсь еще поиграть. Меня начали тяготить отношения, которые будто стоят на паузе, пока я играю в хоккей, и в конце концов я понял – сколько бы лет нас ни связывало, Джессика никогда не примет мою спортивную карьеру. Поэтому я принял решение расстаться.

Мы вошли в конференц-зал, где уже собрались наши. Вдоль стены тянулся шведский стол с горячей пищей, и многие парни уже уписывали еду за обе щеки, оживленно наверстывая общение после мертвого сезона. Мы с Бишопом взяли по тарелке и принялись накладывать себе того и сего.

– Шиппи, Кинг, присаживайтесь! – Рук Боумен, наш капитан, указал на два свободных места рядом.

– Вечно он лезет со своим Шиппи, – раздосадованно пробурчал Бишоп.

В первой сезон нашей молодой сборной они с Руком ненавидели друг друга с силой тысячи солнц. Ситуация стала критической, когда Рук узнал, что Бишоп встречается с его младшей сестрой. Но потом они выяснили отношения у мусорных контейнеров (я выступал посредником) и теперь в основном прекрасно ладили.

– Продолжай звать меня Шиппи, и я расскажу тебе все о любимых позах твоей сестры в постели, – тихо пригрозил Бишоп, усаживаясь напротив Рука.

Рук подавился сарделькой, и сидевший справа от него Чейз с силой врезал капитану по спине. Рук оттолкнул его руку и волком глянул на Бишопа.

– Не вздумай!

Бишоп уставился на него с выражением «ты мне еще поприказывай».

– Только твоей сестре можно называть меня Шиппи, поэтому если ты не готов обниматься со мной перед телевизором и ласкать мой…

Я ударил ладонью по столу, чтобы приятель не вздумал закончить фразу. Рук сидел с таким видом, будто готов броситься на Бишопа, а мне потом до вечера ходить в белой рубашке, расцвеченной брызгами моего завтрака?

– Слишком рано для свары из-за пустяков. Не годится, чтобы капитан команды в первый же день конфликтовал со своими игроками на глазах новичков, – я кивнул в сторону двух абсолютно незнакомых лиц, обладатели которых остановились в дверях и глядели, как их новый капитан прилюдно сцепился со своим зятем. Они еще не знали, что это две горячие головушки маются, можно сказать, ерундой.