«Еретики», – прохрипел его господь. Джейкоб Мастерс не стал терять время. Он протянул руку, схватил за ногу сына Лауры и потащил за собой в темноту.

Глава третья

1

Дробовик Генри Прюитта расколол ночь, разразившись градом картечи над головами их бывших друзей. Этот звук заставил Имоджин вздрогнуть, и она едва не уронила револьвер в кусты. Они пришли на Кэлвери-Хилл без предупреждения, их путешествие по лесу прошло без происшествий. В меркнущем солнечном свете фонарики им не потребовались. Песнопения бывших братьев и сестер указывали им путь через заросли.

Стоя у границы леса, где подлесок сменялся заросшей, ведущей к холму тропой, Имоджин видела, как те встревоженно повернули головы. Она подняла револьвер и взвела курок, но замешкалась, увидев у края толпы прихожан чье-то изможденное лицо. Это был юноша, на вид лет восемнадцати от силы, и она не знала его. Сейчас появилось очень много новообращенных, и старая церковь едва вмещала такое количество людей.

В голове у нее раздался голос ее отца. «Помни, Джини, это уже не твои братья и сестры. Он кое-что сделал с ними, и их души настолько грязны, что их уже не отчистить».

Генри дослал еще один патрон в патронник, а Мэгги произвела предупредительный выстрел. Имоджин увидела, как остальные вздрогнули от звука, и с трудом подавила желание засунуть палец в ухо. Этот звон будет преследовать ее всю оставшуюся жизнь.

– Вы все должны немедленно разойтись! – крикнула Мэгги. – И отпустить наших внуков!

– Пошла ты на хрен со своим богохульством, шлюха!

Дьякон Кронер вышел в открытую дверь, обвиняюще подняв вверх палец. Имоджин бросила взгляд на Гейджа, тот поймал ее взгляд и нахмурился. Робби Кронер раньше был очень полным мужчиной, обжорой на грани инфаркта, с таким огромным животом, что едва мог сгибаться. Но за недели, прошедшие после их изгнания, он похудел как минимум на двести фунтов. Тощее существо, спускавшееся к ним с холма, едва напоминало человека. Скорее это был обтянутый кожей скелет, облаченный в мантию. С шеи у него, как мох с умирающего клена, свисала большая складка кожи.

– Ближе не подходи, Робби. – Гейдж поднял охотничье ружье. – Нам не нужны неприятности от тебя и твоей родни. Мы просто хотим забрать детей.

Робби Кронер плюнул им под ноги.

– Вам здесь не рады. Отец Джейкоб изгнал вас неспроста. У нас нет времени возиться с неверующими.

– Скажи им, дьякон!

Имоджин посмотрела на вершину холма. Одна из новых прихожанок, незнакомая тучная женщина, стоящая в дверях церкви, перебила их своим криком:

– Верно, грешник! Мы тебя не боимся!

Из кустов вышел Джерри Тейт и протянул руку бывшему другу.

– Послушай, Робби, нам нужны наши внуки. Отправьте их нам сюда, и мы уйдем. Никто не пострадает.

Дьякон Кронер ухмыльнулся, в его глазах появился легкий голубоватый оттенок. Что бы тот безумец ни откопал на холме, оно разъедало не только их тела, но и разум. Это был уже не их старый друг. От прежнего Робби осталась лишь оболочка, марионетка, пляшущая под дудку своего хозяина, и она идеально держала ритм.

Дьякон смерил взглядом каждого из них.

– Тут ты заблуждаешься, Джерри. Вы можете отвернуться от учений доброго господа, но это не значит, что они не являются истинными. И кое-кто пострадает. Не пролив крови, нам не построить новое царство.

– Боже, Робби, послушай себя. – Роджер Биллингс вышел из леса и опустил винтовку, обращаясь к своему старому коллеге по рыбалке. – Джейкоб забил тебе голову ложью. Он опасен. Разве ты не видишь? – Роджер поднял глаза на стоящую возле церкви толпу. – Разве никто из вас не видит это?

– Мы видим то, что показывает нам наш добрый господь. А от богохульников и шлюх я не вижу ничего кроме лжи. От лжебога я вижу одну лишь ложь. – Дьякон Кронер сунул руку в рукав мантии. – Его воля и Старые Обычаи неразделимы.

Прихожане запели хором в знак согласия.

– Его воля и Старые Обычаи неразделимы.

Джерри был слишком отвлечен зловещими песнопениями, чтобы увидеть нож, спрятанный у Кронера в рукаве. Даже Имоджин отвела взгляд. Кожа у нее пошла мурашками от этих нестройных голосов. От повисшего в воздухе напряжения заныло сердце. В последующие дни и всю оставшуюся жизнь Имоджин Тремли будет воспроизводить ту ночь у себя в голове, задаваясь вопросом, были ли они готовы к тому, что в итоге произошло.

Дьякон Кронер продемонстрировал им нож. Мэгги вскрикнула, а Джерри и Роджер подняли руки в знак протеста. Генри и Гейдж опустили оружие, ошеломленные тем, чему стали свидетелями.

Дьякон Робби Кронер, когда-то видный член Торговой палаты Стауфорда и добрый богобоязненный христианин, поднес зазубренный клинок к своему горлу. Черная сукровица сочилась у него из носа и ушей, тонкими струйками стекала из уголков глаз. Кронер улыбнулся им всем, и на мгновение Имоджин показалось, что за искаженной маской, которую тот теперь носил вместо лица, она увидела проблеск человека, которого когда-то знала.

– Да исполнится воля твоя, мой господь.

– Подожди… – начал было Гейдж, но крики Мэгги заставили его замолчать.

Робби Кронер вонзил нож себе в шею. Лезвие рассекло кадык, и он рухнул на землю. Окружающий мир замер, воздух застыл, а стрекот сверчков смолк, пока из раны дьякона хлестала черная кровь.

К горлу Имоджин подступил крик, и он вырвался бы изо рта, если бы не то, что случилось потом. Один за другим прихожане Божьей церкви Святых Голосов последовали примеру Кронера. Один за другим они извлекли ножи из своих мантий и в считаные секунды перерезали себе глотки.

Детский крик разнесся над падающими телами прихожан и спустился к подножию холма. У Имоджин перехватило дыхание. «Джеки! О Боже милостивый, пожалуйста, только не Джеки!»

Стряхнув с себя страх, она бросилась вверх по холму к церкви. Друзья кричали ей остановиться, но она не слушала их. Джеки там – как и все их внуки, – и она должна помешать этому безумцу причинить им боль.

Перешагивая через окровавленные тела бывших друзей, Имоджин молилась, чтобы не опоздать.

2

Джек пытался привыкнуть к темноте. Сверху из дыры падала пелена света, но вокруг висели тени, и где-то за ними находился отец Джейкоб. Пылинки плясали на свету, и Джек, проследив за ними взглядом, увидел на полу фрагменты чего-то, похожего на старую глиняную посуду. Мальчик попробовал наклониться, чтобы разглядеть получше, но при каждой попытке