Теперь уже известно, что при опубликовании предисловия Энгельса редакторами из ЦК социал-демократической партии были выброшены все те места его, которые указывали на историчность задач (мобилизация и революционное воспитание масс, организация и воспитание партии; парламентская деятельность и пр.), стоявших перед революционерами в Германии в эпоху 90-х гг. прошлого столетия и на необходимость в будущем применения пролетариатом вооруженной борьбы за власть. Каковы были подлинные взгляды Энгельса по вопросу применения насильственных методов борьбы, видно из отрывка письма Энгельса Нафаргу от 3 апреля 1895 г., в котором он резко протестует против извращения его предисловия к книге Маркса. Энгельс писал тогда:

"Бернштейн сыграл со мной недурную штуку. Из моего введения к статьям Маркса о революции 1848 --1850 гг. он взял все, что могло послужить для защиты во что бы то стало мирной и противонасильственной тактики, которую ему с некоторого времени угодно проповедовать, особенно в настоящий момент, когда в Берлине подготавливаются исключительные законы. Между тем я рекомендую эту тактику (временно отказаться от методов вооруженной борьбы --Н.) только для Германии настоящего времени, да и то с существенными оговорками. Во Франции,Бельгии, Италии, Австрии этой тактике нельзя следовать в ее целом, в Германии она может стать неприемлемой завтра."

Из предисловия Энгельса, как это мы сейчас знаем, был выброшен, например, следующий абзац, характеризующий взгляд Энгельса на уличную борьбу:

"Значит ли это, что в будущем уличная борьба уже не будет играть никакой роли? Нисколько. Это значит только, что условия с 1848 г. стали более неблагоприятными для гражданских инсургентов и более благоприятные для армии. Всякая будущая уличная борьба может таким образом победить только в том случае, если этот минус ситуации будет иметь место реже в первой фазе социальной революции, чем в дальнейшем ходе ее, и должна будет вестись при помощи более значительных сил. Но последние предпочтут тогда, как и во время всей Великой Французской революции или 4 сентября и 31 октября в Париже, открытое наступление пассивной баррикадной тактике".

Это место из предисловия, выброшенное Бернштейном при "редактировании" его, так же как и приведенный нами отрывок письма Энгельса Лафаргу, является самым убийственным обвинительным актом против всей тогдашней головки германской социал-демократии и, и первую очередь, против В. Либкнехта и А. Бебеля (фактические руководители тогдашней германской социал-демократии), пытавшихся в глазах партийных масс и всего пролетариата представить Энгельса в виде мелкобуржуазного революционера, кающегося в своих революционных грехах молодости.

В этой же связи интересно еще привести одну малоизвестную выдержку из работ Маркса, которая указывает на его взгляды за два года до смерти, по вопросу о насилии и диктатуре. В письме к голландскому революционеру Домела Ньювенгуису Маркс 22 февраля 1881 г. писал:

"Социалистическое правительство не может стать во главе страны, если там не существуют настолько развитые условия, чтобы оно тотчас могло принять надлежащие меры и так запугать буржуазию, чтобы выиграть первые условия для последовательной политики -- время".

Думать, что запугать буржуазию можно иначе, кроме как применяя по отношению к ней насилие, есть иллюзия, выгодная лишь для контрреволюции. Однако социал-демократия Германии думает совершенно иначе. Ей и в голову не приходит мысль о каком-либо запугивании буржуазии. Вот авторитетное для социал-демократии и всего П Интернационала заявление Р. Гильфердинга:

"...Данное Марксом определение (государства как орудия принуждения правящих классов -- Н.) не есть теория государства уже потому, что оно относится ко всем государственным образованиям с самого начала возникновения самого общества."

"...Для нас, социалистов, должно быть ясным, что организация состоит из членов, руководства и аппарата, т. е. государство -- с политической точки зрения это не что иное, как правительство, аппарат управления и граждане, составляющие государство."

"...С другой стороны, это значит, что существеннейшим элементом всякого современного государства являются партии, потому что отдельное лицо может выявить свою волю только при помощи партии. Вследствие этого все партии являются необходимыми составными частями государства в такой же мере, как правительство и административный аппарат"."

Вот определение сущности государства автором "финансового капитала" Р. Гильфердингом. Здесь разумеется нет ни атома марксизма. Естественно, что раз государство не является орудием классового господства, а государство -- это "правительство, аппарат управления, граждане и партии" (оказывается наша партия представляет собой "необходимую составную часть" германского буржуазного государства!), то отсюда следует, что в Германии и других странах власть находится не в руках буржуазии, а в руках всех классов и партий, в руках всех граждан, составляющих государство. Но если это так, то разумеется не может быть никакой речи о борьбе против государства, а наоборот, необходимо стремиться занять подобающее место в нем. На практике это выражается в создании коалиционных правительств, в союзе социал-демократии с другими буржуазными партиями и бешеной борьбе против революционного пролетариата и его авангарда-- коммунистической партии, ведущей борьбу против буржуазии, против верхов социал-демократии за диктатуру пролетариата, Это теоретическое обоснование приведенного выше контрреволюционного положения Каутского по вопросу о вооруженной борьбе и методов решения классовых конфликтов означает, что германская социал-демократия (и не только она) считает, что она сейчас осуществила мечту о свободном народном государстве", о котором она мечтала в 1875 г., что сейчас остается лишь еще больше демократизировать это государство, демократизировать Лигу наций и мирно, без революций, диктатуры и кровопролитий врасти в социализм.

Но положение Каутский обосновывает еще яснее. Вот что он пишет по вопросу о государстве в цитированной уже книге "Материалистическое понимание истории":

"Со времени последних высказываний Энгельса о государстве прошло более, чем одно человеческое поколение, которое не оствило незатронутым характер современного государства. Сохраняет ли свое значение данная Марксом-Энгельсом характеристика государства, которая была вполне верна для своего времени, без ограничений и теперь, нам предстоит еще особо исследовать".

В дальнейшем своем изложении Каутский с удивительной изворотливостью доказывает, что государство в эпоху финансового капитала отличастся по своему характеру от государства времен Маркса-Энгельса. Оно перестало быть орудием классового принуждения.

На странице 599 он пишет:

"Современное демократическое государство отличается от прежних типов государства тем, что использование государственного аппарата эксплуататорскими классами не относится к его сущности, не неотделимо от него. Наоборот, демократическое государство направлено к тому, чтобы не быть органом меньшинства,как это было со всеми прежними государствами, а органом большинства населения, т.е. трудящихся классов. Если однако оно является органом эксплуатирующего меньшинства, то в этом повинна не сущность государства, а состояние трудящихся классов, отсутствие у них единства, невежество,