— Угу, — мычит Мишаня и плюхается за стол.

— Отец еще не проснулся? — спрашивает мать, вода резко перестает течь в раковину, и она поворачивается к нам.

Мама у подопечного довольно молодая, несмотря на короткую стрижку, которая добавляет ей возраста, замученное уставшее лицо и лишний вес, женщина скорее всего моя одногодка.

— Не видел, — с набитым ртом бурчит Мишаня.

— Надо его как-то разбудить, — на выдохе говорит мама, по голосу ясно, что эта задача явно не из лёгких и вообще, ей это не нравится. Она вытирает мокрые руки о халат, громко выдыхает и решительно, с таким видом, словно заходит в клетку со львом, покидает кухню.

Уже оттуда слышится громкий оклик:

— Витя, вставай, уже половина!

В ответ невнятное мычание.

— Тебе нельзя опаздывать на работу, у нас и так рейт девяносто семь. Встава-А-авай говорю, скотина! — она явно пытается его растолкать.

Оп-па! А вот и про рейтинг. Значит он здесь все-таки имеется и та информация о Мишке не только для меня. Он имеет значение в этом мире.

— Я что, должна одна всё тащить?! — продолжает все больше распаляться мать. — Я тебя козла что, заставляла вчера нажираться? Подъём, сказала! Если не поднимем до конца месяца рейтинг, без социалки останемся! Думаешь, тебе сын спасибо скажет, когда нас к лутумам вышвырнут.

Отец семейства наконец ей отвечает. Довольно грубо и матом шлет супругу в пешее эротическое, но, кажется, встает, потому что через секунду раскрасневшаяся мать возвращается на кухню и уже здесь продолжает ругать мужа на чем свет и попутно наливает в кружки чай.

Мишка не реагирует, ест.

Я думаю над неизвестным словом, а конкретно над фразой: «нас к лутумам вышвырнут». Это или какое-то местное ругательство, но мне почему-то кажется, что мать имела в виду нечто другое. Что ж, надо разбираться. Чувствую пятой точкой, что впереди меня ждет еще много чудных открытий. Правда, пока новый мир открывается для меня далеко не с самой приглядной стороны. Хотя еще неизвестно, как там остальные иномиряне живут.

Но в общем-то семья Мишки вполне типичная — неблагополучная семья, каких полным-полно и в моем мире. Осуждаю ли я? Конечно, я вообще всех осуждаю. Вот такой я человек.

На кухне наконец-то появляется и сам батя. Вид у него весьма помятый и до чертиков предсказуемый. Даже еще не видя его, я почему-то так себе отца этого семейства и представлял: трусы семейники, растянутая майка матроска, всколоченные волосы и красные опухшие глаза. Хорошо, что я не чувствую запахов, потому что от него наверняка исходит перегарное амбре на всю кухню.

Батя чешет небритую щеку, окидывает по-хозяйски взглядом яичницу и граненый стакан. Хватает стакан и осушает залпом, кривится. Внезапно отвешивает затрещину Мишке и усаживается за стол.

Я от такого поворота даже немного охреневаю.

— За что? — возмущенно и плаксиво вопрошает Миша и чешет затылок.

Батя поворачивает к нему опухшее лицо:

— Это тебе авансом, — спокойно и поучительно объясняет он. — Должен же я как-то тебя воспитывать. Слышал, что мать говорит? Рейтинг девяносто семь, нужно еще три пункта. А где их брать, если у тебя оценки говно?

Давно у меня так руки не чесались. Такому папаше самому бы затрещин надавать, да желательно так, чтобы он мордой тарелку разбил. Воспитатель хренов.

Нет, надо же быть таким уродом, чтобы свою несостоятельность спихивать на ребенка. Его бы самого не мешало как следует воспитать.

Очевидно, что мать Мишки мое мнение разделяет, потому что начинает методично и не стесняясь в выражениях, пилить мужа. Он конечно же огрызается.

Мишка спокойно допивает чай, и словно ничего не происходит, направляется в прихожую.

— Я пошел! — кричит он родителям и начинает обуваться.

— Стой, сынок, — внезапно, почти на полуслове мать заканчивает перебранку. — А деньги на обед?

Она появляется в прихожей и протягивает две пожелтевшие купюры. Успеваю заметить, что на одной из купюр написано: «1 МДЕ».

Вот и те самые деньги из задания, которые мне предстоит сберечь и принести домой. По крайней мере других денег я пока еще не видел. Правда, не совсем понятно, почему я должен их сберечь. Это получается Мишаня без обеда что ли останется? Это мне теперь что, мешать ребенку покупать еду?

О мой гад, бедный Мишка!

Но выбора то у меня не особо, или мелкий один раз не поест, или мне сгинуть в небытие.

Наконец-то мы покидаем ад, который царит у Мишани дома, и шагаем в школу. Я бы с удовольствием поглазел на новый мир, но подопечный идет с опущенной понурой головой и лишь изредка поднимет взгляд.

«Чувак, ну что ты как в воду опущенный? Подними голову, расправь плечи, посмотри на мир, эй!» — мысленно обращаюсь я к нему, но Мишка меня не слышит и продолжает без всякого энтузиазма тащиться по серому тротуару. Жаль, конечно, но выбора у меня не особо. Можно, конечно, использовать «Контроль зрения» на десять секунд, но я решаю, что он мне может еще пригодиться.

А пока Миша идет в школу, можно и дальше поизучать появившееся меню с огоньком. К тому же это задание явно надолго: сначала придем в школу, потом домой еще деньги понесем.

Зато есть время изучить мир и разобраться что здесь и к чему.

Неизученными у меня остались:

«Статистика способностей»

«Главная миссия новобранца»

Со статистикой способностей ничего интересного, там оказывается то, что я и так знаю. Активированные зрения и слух, контроль зрения, усиление слуха. Ну и особая способность: «Демонический голос 10 секунд».

ОписаниЙ самой способности нет, но тут в принципе и самому можно догадаться, дофантазировать, что будет при активации голоса. Очень, кстати, полезной штукой может быть, если правильно использовать.

Выбираю последнее окно главной миссии новобранца:

«Отыскать легата. Получить сведения о главной мисси огненного легиона. Награда — повышение до иммуна, новое тело».

Это, вашу мать, какие-то ребусы, а не миссия!

Слово легат мне кажется знакомым. Это, похоже, что-то из древнего Рима, как, впрочем, и легион. Но мое внимание больше привлекла награда. Новое тело — что это может значить? Мне выдадут новое тело? Или что? Или как?

Если честно, меня и старое вполне устраивало. Я был очень даже ничего. Но где-то в глубине души я уже догадался, что старого тела больше нет, как и привычной жизни.

Да и если быть честным, меня там ничего и не держало. Я давно уже не жил, а существовал, пытаясь убедить себя в том, что мне такая