бы леска не порвалась, только бы рыба не пошла вдоль по речке!» Но форелина билась за свою жизнь, мечась от одного берега к другому. Фрикционы дорогой шимановской катушки отрабатывали на славу. «Килограмма на два будет», – пульсировала жадная мысль в мозгу. Димон начал поджимать фрикцион, решив, что рыба начинает выдыхаться, и выводить красавицу к плоскому камню, на котором он стоял. Ещё пару минут, и речная красавица уже билась у его ног. Хоть и не с первого раза, но Худяков всё же извлёк дрожащими руками увесистую палку-убивалку и прекратил страдания задыхающейся рыбы. Руки у него не просто дрожали, они тряслись от волнения и напряжения. Достав сигарету, зажигалку, он с наслаждением плюхнулся на поваленное дерево, любуясь добычей. Влажная сигарета плохо раскуривалась, и Димон достал новую, но прикурить её так и не успел. На противоположном берегу, прямо на кромке воды, стоял медведь и внимательно смотрел на человека. Между ними было не более сорока метров, и крупный зверь прекрасно видел человека, а человек видел, как зверь дышит и подёргивает ушами. В голову Худякову сразу ринулись нехорошие мысли вперемежку с обрывками знаний, что делать, если встретишь в лесу медведя. И делать можно было только одно ‒ валить, но не в штаны, а отсюда, и как можно скорее. Эти сорок метров, по неглубокой воде, хозяин леса пробежит за минуту, а может быть, и быстрее. Оставить ему добытую рыбу? Безусловно, это, возможно, остановит хищника, но бросать такую добычу? Худяков медленно встал, взял в одну руку спиннинг, в другую рыбу и, стараясь не делать резких движений, медленно двинулся пятками назад. Он посчитал, что кидать медведю рыбину надо будет, только если он бросится в воду, и уж после этого мчаться как можно скорее. Главное, успеть предупредить Женьку, рыбачащего неподалёку. Но тот неожиданно нашёлся сам.

– Димон! Ау! – раздалось из-за ближайшей сосны, и треск ломаемых сучьев, как будто через лес ломился как минимум трактор, возвестил приближение Сома.

Уши медведя шевельнулись, и зверь перевёл взгляд с Худякова на шум. Потом повернулся и бесшумно скрылся в лесу.

– Женя, я здесь. Не ходи сюда. Тут медведь, – вполголоса сказал Димон, уже более резво двигаясь навстречу трескучему «трактору».

– Какой медведь? Где? – с любопытством спросил Женька, пытаясь перекинуть ногу через поваленный ствол.

– Да куда ты прёшь! Давай, пошли, валим отсюда! – Димка с раздражением развернул Сома и довольно сильно подтолкнул его в направлении лагеря.

– Да что ты пихаешься! – возмутился последний. – Дай на мишку посмотреть!

– Давай пойдём отсюда. Дома по телику посмотришь.

Друзья выбрались на камни, по ним быстро дошли до тропки.

– Надо Бака предупредить, что тут медведь шатается. – Димон выплюнул фильтр от обломанной сигареты.

– Так Бак уже ушёл, – ответил Женька. – Я за тобой попёрся, чтобы спросить, не пора ли нам на базу, а то скоро стемнеет.

– Слава богу! Ну что встал, идём! Поймал что-нибудь? – спросил Худяков.

– Да, две штуки, по триста кило где-то, – ответил Сом, всегда отличавшийся скромностью в определении веса добычи на рыбалке, и добавил: – Мне хватит.

Небеса прыснули мелким дождичком. Последний в этом году тёплый ветерок заставил расстегнуть куртки. Димон вытер вспотевший лоб тыльной стороной ладони, смахивая налипшую паутину. Встреча с медведем окончательно отбила охоту возвращаться на реку. Друзья быстро прошли лес и начали подниматься на пригорок, за которым было рукой подать до заброшенной деревеньки и до гостеприимного лагеря. Первое, что они увидели, поднявшись, была белоснежная задница сидящего на корточках Мирона.

– Мирон! – возмутился шедший впереди Худяков. – Ты бы хоть подальше ушёл! Что раскорячился рядом с тропинкой?

На подобное замечание Мирон ответил кряхтением и раздраженным голосом:

– Докуда добежал!

– Давай, давай, не отвлекайся! – заржал Женька. – А то там сзади медведь! Хорошо, если просто сожрёт, а то и огулять может!

– Да пошли вы! – парировал занятый своим непростым делом Мирон и неожиданно добавил: – Любители молока! Козлы!

– Ты это медведю скажи! А про медведя я не шучу. Будь аккуратней!

– Спасибо, благодетели! – Мирон, похоже, не собирался прерывать своё занятие. – Идите, догоню.

А в лагере тем временем уже весело пылал костёр, и Володя разделывал свой улов. Три переливающихся на свету рыбы, приличных размеров, уже обезглавленные и выпотрошенные, лежали рядком и ожидали своей очереди на засол. Четвёртая, предназначенная для копчения, раскрытая «книжкой» и посоленная, распластавшись на доске, доходила до кондиции. Бак, зажав в уголке губ зажжённую сигарету и прикрыв правый глаз от дыма, деловито размешивал грязным пальцем соль и сахар в необходимых пропорциях.

– Где вы шатаетесь? – строго спросил он. – Рыба коптится быстро, а надо бы ещё картошечку сварить. Она должна быть у вас.

– По дороге Мирона встретили. У него что, так серьёзно? – поинтересовался Димон.

– Как он говорит, с самого нашего ухода всё кусты пугает, – ответил Бак, отхлёбывая из бутылки с пивом. – Видимо, не на пользу ему молоко пошло.

– А что, никакой таблетки у нас нет? – спросил Худяков, доставая свой улов и устраиваясь у края стола.

– У нас нет. Может, у тебя есть что-нибудь в аптечке?

– Нет, я этим пока не страдаю. – Димон ловким движением руки вспорол рыбе брюхо, и на доску вывалились розовые ястыки икры. – О, икрянка. Сейчас пятиминутку сделаем.

Тем временем Сом вытащил из палатки кое-какие продукты и разложил их на лавке. Картошки среди них не было.

– Вот забыл, наверно, – стал он сокрушаться. – Вроде брал. Димон, у тебя нет?

– Нет, я вчера всё из машины доставал. А картошку ты должен был взять. – И, обращаясь уже к Володе, спросил: – Как там старуха, появлялась?

– Нет, её не видел. Правда, я недолго в лагере, за полчаса до вас пришёл. Её не видел.

Димон посмотрел на старушечий дом. Он стоял и смотрел чёрными окнами на дорогу. За крашеным забором стояла тишина. Казалось, хозяева уехали и оставили его одного на зимовку до весны, до первой зелени. Худяков вздохнул и продолжил заниматься своим делом, изредка поглядывая по сторонам. Его взгляд несколько раз останавливался на доме. Наконец к костру подошёл измученный своим недугом Мирон.

– Отпустило? – поинтересовался Бак, туго перевязывая спелёнатые тушки рыбы крепкой бечевой. – Ты бы водки с солью выпил. Помогает.

– Смотреть на неё не могу, – жалобным голосом ответил тот, но, немного подумав, добавил: – Но разве что в лечебных целях?

Размешав в пластиковом стаканчике с водкой щепотку соли, он сел на свободный краешек скамейки и приготовился принять лекарство. На его лице отображались все муки сделанного им выбора. Он вроде и хотел выпить, но организм отказывался принимать отраву. Он искренне желал поправиться, но