Шрифт:
Закладка:
Те, кого называли «Колонистами» по большей части выглядели почти как обычные люди. Однако они являлись инопланетянами, пришельцами. Хотя нет, не пришельцами — она хорошо помнила, что применять это слово по отношению к Колонистам было строжайше запрещено. Любой солдат или офицер, даже в шутку произнесший это слово, вполне мог предстать перед трибуналом — а это означало концлагерь или даже смертную казнь. Колонистам была неведома человеческая концепция милосердия — любое преступление влекло за собой максимально суровое наказание, и лишь — необходимость в рабочих руках обусловливала замену смерти пожизненной каторгой.
Эти и другие обрывки воспоминаний о мире, в котором Скалли отныне предстояло жить, постепенно всплывали у нее в мозгу на протяжении последних часов. В конце концов она начала верить, что другие картины памяти — она и Молдер в черных плащах, бегущие темными переулками или сидящие в захламленном офисе, — не более чем иллюзия, болезненное воспоминание о том, чего никогда не было. Даже несвязные фрагменты разговоров, которые ей с таким трудом удавалось вспомнить, начинали терять всякий смысл…
«Ради тебя я готова пойти на любой риск, Молдер…»
«После всего, что ты видела?..»
«Неважно. Ты ведь не позволишь им отобрать у нас хотя бы эти клочки времени?»
«Ты думаешь, что я — тот самый Призрак?»
«Время — это универсальный континуум».
Странный диалог, странный и бессвязный — будто разговаривают люди из разных миров, и говорят о совершенно различных вещах…
***
Машина остановилась на углу двух улиц, под самым фонарем, Пендрелл повернулся к ней:
— Это здесь.
Скалли выглянула в окно. Заведение находилось в полуподвале невзрачного здания — ничуть не отличавшихся от таких же обшарпанных домов, шеренгой выстроившихся вдоль грязной пустынной улицы. На нем не было никакой вывески, неоновых огней над входом и рекламных досок с вывешенным меню — просто деревянная дверь с надраенной медной ручкой да негромкий звук старого блюза, доносящийся из невидимого динамика. Колонисты не любили публичной музыки, но по непонятной причине им нравились блюзы. «Вот и пойми их», — машинально подумала Скалли.
Внутри было темно и грязновато, пахло дешевым пивом и сигаретным дымом. С десяток посетителей, рассевшихся за деревянными столиками, лениво цедили выпивку и негромко болтали. В основном это были военные — солдаты и младшие офицеры.
Когда Скалли вошла, брякнув звоночком над дверью, взгляды всех присутствующих устремились к ней, однако пока она шла к стойке, этот интерес успел раствориться в табачном дыму. Очевидно, присутствие офицеров столь высокого чина для данного заведения было редкостью — но явлением отнюдь не уникальным. Скалли решила не обращать внимания на реакцию окружающих, а вести себя максимально естественно и непринужденно. Она опустилась на высокий стул около самой барной стойки, поставила локти на столик и принялась ждать.
Через минуту рядом появился бармен, неся в руке кружку пива. Это был крупный широкоплечий мужчина в круглых дымчатых очках, его хмурое лицо можно было счесть недружелюбным, но это угрюмое выражение тут же сменилось полуулыбкой:
— Рад снова видеть вас у себя, полковник Скалли!
— Взаимно, сэр!
— Сэр? — он рассмеялся, — А как же насчет Уолта?
Обрывки воспоминаний вновь хлынули на нее. Большой кабинет, широкие окна, кожаное кресло и стол-аэродром. Приставные стулья, пристальный непроницаемый взгляд… и много-много бумаг. Бумаги были настоящим проклятием и почему-то ассоциировались именно с этим кабинетом и этим человеком…
«Не вполне убедительно, сэр…»
«Эти факты можно трактовать совершенно по-разному, сэр…»
«Я не могу ни подтвердить, ни опровергнуть заявление агента Молдера…»
«Неофициальные источники…»
Скалли почувствовала, как пол качнулся у нее под ногами. Как будто в комнате внезапно исчез весь кислород, а лампы неожиданно погасли.
Лос-Анджелес, Калифорния
Третье федеральное западное шоссе, 21:53
Она слышала вой сирен — сначала не очень громкий, но с каждой минутой все усиливавшийся. Какие-то люди метались вокруг, что-то крича.
— Срочно врача! Окажите помощь раненым!
Она слышала слова, но не могла понять, кто имеется в виду. Рядом с ней на асфальте кто-то еще. Он хрипло дышал, подвернув под себя руку и прижимая колени к животу. Молдер. Это был Молдер! И он звал ее. Он протянул свободную руку, красную от крови, схватил ее за рукав. Скалли показалось, что он плачет, но она не была уверена в этом — перед глазами все двоилось и расплывалось. Она попыталась протереть глаза, чтобы зрение хоть немного прояснилось.
— Молдер!
Она почувствовала, как шевельнулись ее губы — но не услышала ни звука. Сделала попытку приподняться на локте, чтобы помочь напарнику — и тут боль неожиданно пронзила все ее тело, заставив стиснуть зубы.
— Молдер!
На этот раз она услышала свой голос — тихий и далекий. Но в следующий момент кто-то будто бы накрыл ее лицо теплым черным одеялом, и мир вокруг померк.
В окружающем пространстве осталась только одна единственная мысль.
«Я еще не умерла… я еще не умерла — я еще не умерла…»
* * *
Первым, кого она увидела, открыв глаза, был Уолтер Скиннер.
— Ты чувствуешь себя лучше?
— Наверное, да. Что со мной случилось?
— Ты упала в обморок у меня в баре. Я перенес тебя сюда, в подсобку. Не хотел, чтобы кто-нибудь из клиентов подумал, что я подаю негодный продукт, — бармен чуть ухмыльнулся, но затем его лицо вновь стало серьезным.
Скалли села на продавленном пыльном диване и огляделась. Комнатка была почти пуста — старый расшатанный стол, облезлые обои, несколько деревянных ящиков и торчащие из стены обрывки проводов.
— Где Молдер?
— Я здесь, — раздался из темноты до боли знакомый голос. Молдер сделал шаг вперед и остановился в круге скудного света.
— Я оставлю вас наедине, — кивнул Скиннер, направляясь к двери. — Если понадоблюсь, я рядом — вот за этой стенкой.
Как только за ним закрылась дверь, Молдер шагнул к диванчику и крепко обнял Скалли. Он сжал ее в объятиях с такой силой, что она едва могла вздохнуть. Но женщина не возражала. Наоборот, почти с такой же силой вцепилась ему в плечи.
Прошло минут пять, прежде чем они отодвинулись друг от друга.
— Молдер, что происходит? — спросила Скалли. — Что из всего этого правда? Я сошла с ума, или с катушек слетел весь мир? Только-только я начинаю верить, что окружающий меня мир и есть настоящая, подлинная реальность, как вдруг все вокруг
