Шрифт:
Закладка:
Я настолько очаровалась увиденным, что стояла с приоткрытым ртом, забыв, где нахожусь.
— Вам понравилась моя картина? — с воодушевлением поинтересовался художник.
— Более чем. Я в восторге. Она напоминает мне о моем доме, — тихо ответила я. И действительно, изображенная местность точно передавала атмосферу моих детских воспоминаний. Смотря на эту картину, я словно возвращалась в прошлое. В такое прошлое, каким оно было на самом деле, а не в то, которое осталось в моей памяти — размыленное и тусклое.
Проведя еще какое-то время в галерее, мы порасспрашивали собравшихся любителей искусства об их впечатлениях, сделали фотографии картин и направились обратно в компанию. Оказавшись на улице, Ольга осуждающе посмотрела на меня:
— Я просила не встревать в мою работу, — отчеканила она.
— Помню. Но мне показалось уместным задать тот вопрос, — я понимала, что веду себя слишком нагло для первого рабочего дня, но считала это оправданным поступком. Художник рассказал о своей работе над самой тяжелой картиной из серии, что могло послужит интересным материалом для статьи.
— Уместно или нет, решать не тебе. Впредь, прошу вести себя более сдержанно. Ты всего лишь стажер, — сказала она, надменно тряхнув головой, и, не дожидаясь ответа, зашагала вперед.
— Этого больше не повториться, — сказала я в пустоту и направилась следом. На данном этапе было важно завязать хорошие отношения в коллективе, для перепалок еще не время. Я умею отстаивать свою позицию и свои интересы, но эта не та ситуация в которой стоит распаляться. Иногда следует знать свое место, для собственного благополучия.
Глава 9
— Рафаэль, за сколько ты готов продать мне эту картину? — настойчиво повторил я свой вопрос.
— Алексей, в десятый раз тебе повторяю — она не продается, — с раздражением произнес художник, недовольно сложив руки на груди.
— Назови любую цену.
— Сто тысяч, — бросил Рафаэль, в надежде отделаться от надоедливого собеседника.
— Покупаю! — выпалил я в ответ, только через секунду осознав, как это ударит по моему и так прохудившемуся карману.
— Что..? Я же не серьезно… — в недоумении пробормотал он.
— Благодарю за сотрудничество, пожмем друг другу руки в честь состоявшейся сделки, — затараторил я, отвлекая внимание. Похлопав художника по плечу и сказав слова благодарности, я выскользнул из галереи, пока тот не опомнился.
«Что мне в голову ударило? Сдалась мне эта картина!» — ругал я себя мысленно, шагая по тротуару в сторону парковки. Но тут вспомнил её глаза. Огромные, как блюдца, они смотрели с такой тоской, но с таким благоговением на это полотно. Я прочитал в них гамму эмоций: от удивления, до восторга; от умиротворения до грусти. И словил себя на мысли — хочу бесконечно смотреть на эти глаза, любующиеся картиной.
«Ей Богу! Веду себя как школьник».
Но я ничего не мог с собой поделать и шел по улице с глупой улыбкой до ушей и отсутствующим взглядом, мысленно возвращаясь к моменту в галерее.
За рулем меня застал звонок от семейного юриста.
— Алексей, сегодня у вашей тетушки случился удар. Оны вызвала меня, после того как пришла в себя, для составления завещания. Советую вам и вашим братьям посетить ее в ближайшее время. Остальным я уже сообщил.
«Это именно то, что может спасти мое безвыходное положение», — подумал я.
Если бы эту мысль услышал посторонний человек, то посчитал бы меня мерзким расчетливым гаденышем, желающим нажиться на бедной больной родственнице. Но это было не полной правдой. Тетушка Уля стала моим опекуном и главным побудителем к взрослой самостоятельной жизни. По натуре женщина властная, она была не лишена деспотических наклонностей, терроризируя меня все детство. Постоянные упреки с ее стороны и травля со стороны ее сыновей заставили меня сбежать из этой семьи в раннем возрасте и строить жизнь самостоятельно. Не без материальной поддержки, но в абсолютном одиночестве я добился того, что имею.
Сейчас тетушка была в достаточно преклонном возрасте и оставляла после себя внушительное наследство, на которое претендовала вся родня, от ее сыновей, до двоюродных кузенов и их четвероюродных теть. Но тут была небольшая загвоздка. Не в натуре такой своеобразной особы, какой являлась моя тетушка, было просто завещать свое добро одному из родственников. Я был уверен — даже после смерти она заставит нас вспомнить ее крепким словцом.
Глава 10
На второй день мне не доверили сопровождать другого автора в качестве помощника. Я предполагала — это дело рук Ольги. Сегодняшней работой было помогать с бумажками в бухгалтерии и архиве: сканировать документы, раскладывать в хронологическом порядке и подобная нудная ерунда.
— Как только закончите со свежей документацией, переберите прошлые папки и наведите там порядок, — сказала работница, указав на огромный стеллаж, — это будет вашей задачей до конца дня.
«Чтооо? До конца дня?», — мысленно воскликнула я, — «это же просто не реально». Но жаловаться было не в моей природе и, покорно устроившись в глубине кабинета, я принялась за дело. Так прошло несколько часов.
До обеда оставалось всего ничего, и мой живот уже неумолимо урчал.
— Любовь Петровна, здравствуйте, как поживаете, — услышала я чей-то голос. Выглянув из-за стеллажа, я увидела широкую спину высокого мужчины с темными волосами, аккуратно уложенными романтичными волнами вдоль шеи.
«Боже, да он своими плечами весь свет от окна загородил», — недовольно пробурчала я себе под нос. Во мне просыпалась жуткая раздражительность от чувства голода.
— Да, мне нужны эти документы, — закончил он свой разговор с бухгалтером и повернулся в мою сторону.
Я резко отвернулась и невидящими глазами уставилась в открытую папку. С деловым видом перелистывая страницы, я ждала пока этот человек уйдет. Но он подошел прямо ко мне и принялся рыться на стеллаже. Стоило ему приблизиться, как я ощутила запах свежести и тепла, исходивший от него. Это побудило меня вновь поднять глаза, и увидеть, что он смотрит в мою сторону. Немного смутившись, я не поняла, почему он так сверлит меня взглядом. Вопросительно подняв брови, я мотнула головой. Он приблизился и навис сверху.
— Мне нужна эта папка, могу я ее взять? — спросил он, протягивая руку.
— Но я еще не
