Наринен же и вовсе не стремился мне помочь, не всегда даже замечая долгое отсутствие Соли. Я же без нее всегда мучилась, особенно остро ощущая пустоту и бесконечную никчемность проходящей мимо жизни. Дочь была тем единственным смыслом, ради которого я что-то делала. Ради чего я желала что-то делать! Но сознательно лишала себя и этого, понимая, что дочь намного счастливее рядом с Даргом и Ликой.

И, скрывая мучившую боль и чувство возрастающей утраты, каждый раз улыбалась в ответ на безмолвный вопрос в обеспокоенных глазах брата и его супруги. Я видела, что они жалеют Соли, особенно жалеют ее. Оттого неизменно долго плакала, закрывшись у себя, после очередной разлуки с моей девочкой.

Я не могла позволить ей быть рядом, но страдала, находясь вдали от нее.

- Это к лучшему, - всякий раз, видя мои заплаканные глаза, увещевал Наринен, - нам надо думать о собственном ребенке.

Но у меня не получалось. Возможно, именно потому, что все мысли и переполнявшее душу желание, внутренняя мольба, с которой я взывала к истинной энергии нашего мира, сводились к одному – я отчаянно жаждала, чтобы моя дочь была счастлива. Пусть даже и вдали от меня.

Украсив основание хвоста специальными блестящими нитями, взглянула на свое отражение в серебристом потоке лавы. Убедившись, что готова к очередному никчемному прозябанию на соруме, направилась на поиски Наринена.

- Отправляемся? - Немедленно отреагировал он.

- Прошу немного задержаться, - так же скупо и безэмоционально остановила я его просьбой. – Хочу связаться с кораблем Лики. Соли еще вчера должна была сообщить о новостях.

- С ней наверняка все хорошо, - недовольный очередной заминкой отмахнулся супруг.

- Нет, - твердо прервала его и тут же, отступив к информационной поверхности, отправила сигнал.

Наринен, вынужденный ждать, насупился и отступил, выходя из обзора моего собеседника.

Не отвечали мне довольно долго, заставив нервничать сильнее. И когда специальная зона информационной поверхности прояснилась, отражая лицо дочери, я выдохнула с облегчением.

- Соли! – По причине беспокойства голос прозвучал строго. – Ты почему пропала?

Лицо девушки, в которую незаметно за эти годы превратилась моя девочка, отразило смущение и некоторую растерянность.

- Мама… - она замялась, бросая взгляд куда-то поверх экрана. – Я собиралась с тобой поговорить сегодня. Просто не хотела тебя … расстраивать. Тут такое дело… - она глубоко вздохнула и выпалила разом. – Мы были в долине. Тут отец связался с Ликой и… Оказалось, что от этой части Цезариона лететь до Тридара ближе. Он пригласил меня… нас. И мы решили махнуть на денек-два в гости! Прости…

В потрясении застыв, забыла, что от меня ждут ответа. Слова застряли где-то в горле, став громоздкими и неповоротливыми. Соли с виноватым видом мялась напротив экрана, периодически посматривая куда-то в сторону. Но я замечала в глубине ее глаз и намек на вызов, таящийся где-то позади всех очевидных эмоций протест. И именно это сдерживало от яростного возмущенного окрика.

«Она сейчас рядом с Киреном! Немыслимо…»

Руки невольно сжались в необъяснимой и с трудом контролируемой потребности что-нибудь сломать. Известие Соли буквально сразило меня. Словно бы я получила удар под дых… Странно, но я восприняла это как предательство. Теперь уже со стороны дочери намерение выйти за рамки дозволенного. За границы того, с чем я готова была мириться!

Соли заставила меня вновь думать о метхе. А я всей душой противилась этому. Обида опалила гневом и ревностью: почему к нему, а не ко мне?

«И ведь этого бы не было, не отправься она в полет с Ликой. Как она допустила подобную встречу?..»

- Анжелика далеко? – В итоге выдавила из себя натужный вопрос.

В этот миг я забыла о том, что нас разделяет пространство, что где-то в стороне мнется недовольный Наринен, что сорум вот-вот начнется. Все мое сознание сжалось до одного яростного всплеска эмоций: Кирен! В нем я привычно видела источник всех бед. И волна ревности за внимание дочери, злоба на пару брата за то, что приняла решение, которое не имела права принимать, а главное – внезапное осознание, что совсем скоро Соли не потребуется ни мое, ни чье-либо еще разрешение… Она будет вольна делать что угодно. Даже видеться с отцом!

Все эти мысли нахлынули стремительной волной, заставив осознать: время пролетело мимо. Дочь выросла, а я умудрилась не заметить этого.

«Вольна делать больше, чем я!»

- Дейнари, мои пожелания хорошего дня, - миг ослепления яростью прервал голос, которого я не слышала многие годы, но который, как выяснилось, не забыла и мгновенно узнала.

Медленно подняв уткнувшийся в пол взгляд, увидела того, кого давно забыла. По крайней мере, надеялась на это. Не знаю, насколько меня изменили прошедшие годы, но метх… Чего я не ожидала, так это увидеть серьезного мужчину, ставшего шире в плечах и державшего в руках книгу, с сосредоточенным видом смотрящего на меня.

– Мы с тобой не всегда ладили, но давай не будем из-за какого-то двухдневного изменения планов собирать всех демонов прошлого. Если ты хочешь обвинить кого-то в произошедшем – обвиняй меня. Это не страшный замысел и не тайный заговор. Просто так сложились обстоятельства, что мне надо было передать кое-что правителю Цезариона, а Анжелика была так близко. И мы решили воспользоваться подвернувшейся возможностью. Все получилось спонтанно. И уже сегодня Лика и дети отправятся обратно.

Даже то, как спокойно и здравомысляще Кирен говорил мне все это, убеждая не срывать свое недовольство на Соли и Лике, выводило из себя еще больше. Меня затрясло мелкой дрожью. Был бы он рядом – накинулась бы на него с яростью безумца. Какое право он имеет решать что-то, касающееся моей дочери?! Никакого! Но метх был вне моей досягаемости, и отчего-то я не могла позволить ему владеть инициативой.

- Вижу, ты научился носить одежду, - процедила вместо приветствия.

Мне хотелось напомнить, что он всего лишь жалкий варвар, неуемный дикарь и полуголый воин! А значит, и посметь не может влиять на Соли. Тем более располагать ее к себе! А того мужчину, что я видела перед собой, нельзя было охарактеризовать иначе, кроме как приятный и обаятельный. Внушающий доверие!

Стоявшая за его плечом Соли при моих словах страдальчески подняла взгляд к потолку и что-то простонала. Я поняла по движению губ, слишком знакомым оно было: «Мама, не надо…»